Битва шести сценариев

Завершилась многолетняя эпопея фильмом «Хоббит: Битва пяти воинств» – и замкнулся герменевтический круг. Здравствуйте и прощайте, как всегда!

И я имею за него что-то сказать. А именно: Что это самый теологический и «верующий» фильм из всех шести. Видимо, в этот раз все-таки решили отдать дань английской теологии 20 века, блестящей и потрясающей, сделав фильм даже куда более Льюисовским. Но остались верны католическому богослову в главном: главные грехи – гордыня и жадность, а торжествовать должны любовь и смирение.

Я все гадала, как же Питер Джексон и К° смогли бы экранизировать «Сильмариллион», если учесть, что Толкиена очень переиначили. Сценарии по Клайву С. Льюису вообще отвратительны (хотя Д. Грешам, один из приемных сыновей Льюиса, являлся сопродюсером вышедших фильмов), поэтому за попытками одарить плотью и кровью в такой же степени христианский текст «Сильмариллиона» было бы наблюдать крайне страшно. В общем, спешу обрадовать поклонников Питера Джексона: «Сильмариллион» случился, и случился в «Битве пяти воинств»! Иначе так растягивать это «Путешествие» было бы не за счет чего. Почему случился именно здесь? Потому что – сцена Экзорцизма. За счет одной этой сцены фильм выделился из линейки просто развлекательных экшенов или просто эпического кино. Ужасающее цветопредставление и раскадровка – картинка, заставляющая вспомнить «Бойцовский клуб». Не знаю, как остальным, а мне стало по-настоящему, физически плохо, потому что вложить отвратительное, великое Зло в эту сцену получилось. К сожалению, роль Галадриэль мне не ясна совершенно, так как она предстала некой демоницей, изгоняющей самого короля тьмы. Несерьезно после этой сцены к фильму относиться не получается – слова, сказанные Галадриэль, вполне реальны, имеют физическую силу, и назвать этот эпизод условным искусством нельзя.



К слову, если вдруг кто-либо захочет поискать актуальные смыслы и заняться лишним переносом, то ситуация, развернувшаяся в последнем фильме, очень уж напомнила противостояния 2014 года: Украину, Крым, Россию и всякие разные другие вмешивающиеся страны и «странчики». И хотя борьба за очевидное и объективное добро, в которое верил Толкиен, каждую секунду происходит в наших сердцах, в реальной жизни все чуток сложнее и орков в себе под знаменем огромного Всевидящего ока обнаружить не легко.

Итак, путешествие начинается с одного шага за порог, а привязанности и любви крошечного хоббита к его дому иногда можно только позавидовать – в этом и смирение, и основа благодати, когда все находятся на своих местах. Из маленького зла вырастает большое, стоит лишь единожды дать себе волю. Защищать ценности: жизнь, свой быт, земли, веру и любовь, – надо всем вместе, объединившись. А если уж путешествие само стучится в двери, невежливо не открыть.