Сказки на ночь №22: Отражения

Гудение потолочного проектора затухло гораздо позже свечения, на котором так завораживающе плясали пылинки. Пять пустых рядов были выставлены расходящимися дугами: вместо стандартных стульев сегодня установили кожаные кресла с резными деревянными ручками. Рядом с каждым поставили дизайнерский столик страшной стоимости, о которой лучше не думать за ланчем в профессорской столовой. Бумаги с раздаточным материалом, красиво сверстанная речь и сенсорный манипулятор для экрана аккуратно разложены на стеклянной трибуне. Тут же красовался отполированный до блеска складной нож. Резная бледная ручка из слоновой кости принимала в себя кованое лезвие с инициалами. Талисман на удачу всегда должен быть при себе, особенно в такой важный день. По другую сторону экрана, занимая почти всё пространство объемной аудитории, призраком из классических историй нависала огромная белая накидка. Офисная темнота, освещаемая заходящим солнцем сквозь полузакрытые жалюзи, создавала впечатление маленького циркового шатра. «Жаль, что главным клоуном завтра придется быть мне...» — пробежала в голове мысль, пока рука скользила по мягкой ткани и слегка отодвигала её в сторону.

Двенадцать опор, расположенных по окружности, соединялись лучами полупрозрачных трубок, наполненных слабо светящейся жидкостью. Подобно циферблату, вся платформа делилась на двенадцать секторов, пронумерованных большими угловатыми цифрами у самых ног. Самый центр венчала крестообразная установка, над которой соединялись все функциональные элементы, уходя в невысокий подиум через главный столб. Хромированный металл вбирал в себя голубоватое свечение химического состава, циркулирующего без остановки, словно кровь спящего организма. Пальцы оставляли на искаженном отражении бледные пятна, скрывая уставшие глаза.

Ладонь медленно прикоснулась к сенсорной панели, заставляя всю аудиторию задрожать. Свечение выбивалось из-под накидки, а вращение внешней окружности стало понемногу приподнимать этот белоснежный купол. Внутренний круг оставался неподвижным, пока опоры, разгонялись, создавая вихрь. Световые следы проносящихся трубок стали сливаться в единый расплывчатый фон, набирающий свою яркость все сильнее. Вскоре образовалось сплошное белое поле, в котором стало вырисовываться некое подобие двенадцати отражений. В ногах вибрировали сотни механизмов, расположенных у основания. Головокружение отпустило быстро, ведь это уже не первый запуск.

Бесформенное пятно стало приобретать форму фигуры, стоящей в центральном кругу. Поднятая правая рука заставила её измениться, изогнуться и задрожать от движения конструкций. Создавалось ощущение, будто весь механизм парит над землей, хоть земля оставалась под ногами. Маленькие элементы стали проявляться вокруг: каждая секция отображала разные версии этой комнаты. По правую руку было видно небо сквозь разрушенную крышу и осыпавшиеся стены, повсюду медленно опускался пепел, падая на истрепанные волосы отражения перед цифрой четыре. За спиной сияло яркое свечение неоновых ламп, повсюду висели повторяющиеся незнакомые пиктограммы, на заднем фоне за деревянной мощной трибуной стояла темная фигура в высоком головном уборе. Толпа на скамьях скандировала непонятное слово, складывая в поднятых руках причудливые символы из пальцев. Отражение номер 8 стояло спиной, повторяя движения остальных, безо всякого внимания, просто повернуло голову через плечо и загадочно улыбнулось. Слева донеслось пение птиц и стрекот кузнечиков. Яркое летнее солнце пробивалось через ветви массивных дубов, которые кончиками проникали сюда, их можно было сорвать, но движения сковывали переполняющие эмоции. На одном из камней сидело отражение номер 11, вытачивая блестящий металлический наконечник орудия. Оно промычало в светящуюся пустоту, махнуло рукой и вернулось к своим делам. Калейдоскоп из двенадцати окон сменяли друг друга, ускользая от взора. Дисплей рядом показывал оптимальную скорость. Двенадцать секторов плавно перетекали один в другой там, где за вихрем света стояли колонны. Некоторые были близки к «оригиналу», другие казались странным забытым сном.
Ноги сошли с внутренней платформы, наконец можно было передвигаться без лишних проблем.

Рука тянулась к свету их этих разнообразных окон, скользила от одного к другому пытаясь ухватиться за что-то знакомое, но безуспешно. Все эти глаза были идентичными, но такими далекими, узнавали друг друга, но видели незнакомцев. «Нужно выключать», — пронеслось в голове, как взор упал на место отражения номер четыре. Израненная потрепанная фигура исчезла, оставив одну тишину. За спиной предательски хрустнула какая-то деталь, но обернуться не дали грубые руки. Волосы крепко натянулись на затылке, голова двинулась с громким ударом о центральную опору. Несколько капель крови медленно упали на платформу. Багровые шарики катались по блестящему металлу, словно шайбы по льду. Следующий удар почти выбил из сознания, но вовремя удавшийся манёвр позволил извернуться. Прямо напротив тяжело дышала усталая фигура в подгоревшей одежде, крючковатые пальцы сжимались в молотообразных кулаках. В глазах читались знакомые образы и мысли, отравленные бесконечным огнем и разрушениями.

Резкий рывок в сторону выключателя не удался: меж ребер вспыхнул жар и тонкая пронзительная боль. Руки автоматически схватили расколотую рукоять из слоновой кости и, потянув, обнажили сгнившее лезвие со знакомыми инициалами. Слезы застилали обзор, тело подтолкнули вперед, яркая вспышка света поглотила сознание. Гудение затухало, оставляя лишь яркий вкус пепла в легких и обжигающий ветер не утихающей войны.

Белая накидка опустилась на место с помощью системы направляющих тросов. Трясущиеся руки ухватились за трибуну, костлявые пальцы взяли с трибуны новенький складной нож с ручкой из слоновой кости. Полированное лезвие сыграло на последних лучах солнца, инициалы те же. На одном из кресел завибрировал телефон. Костлявые пальцы уже уверенно подняли его и знакомым голосом ответили незнакомой жене: «Всё хорошо, дорогая! Да, завтра презентация. Но машина не работает, не спрашивай почему. Я скоро вернусь домой и забудем об этом проекте.» Нежный женский голос произнес слова любви. Уставшие губы выдавили ответ. Искренний, но в тоже время потерянный. Последний раз он говорил с ней ещё до начала войны, а здесь она жива и невредима. Любит ли она скрип иглы граммофона? Есть ли шрам на животе от вторых неудачных родов? Слишком многое предстоит узнать, но самое главное, что теперь появился шанс всё исправить.

Израненные пальцы открыли люк платформы под белоснежным куполом, вырвали несколько важных проводов и выбросили их прочь. Теперь здесь безопасно, по крайне мере пока остальные одиннадцать отражений не достигнут этой точки. Остается надеяться, что они сделают правильный выбор…