"Сперматозоиды" и бабская судьба



Неужели русская литература забыла столь важную для национальной словесности бабскую судьбу?

Нет, ей занимается даже современная «женская проза», которую нельзя назвать примитивной. Хочешь откровенной честности эроса и агрессии офисной демоницы? Читай роман Анны Козловой «Все, что вы хотели, но боялись поджечь». Стремишься к позитиву? Отправляйся к роману Майи Кучерской «Тётя Мотя»: здесь появится новая Анна Каренина, но вместо вокзала понесется в карете «скорой помощи» в роддом.

У мудрого француза Паскаля человек – «мыслящий тростник», у Рубановой – «говорливый сперматозоид», некогда выигравший главный забег своего существования, хитростью, удачей или природной скоростью направившийся в сторону рождения.

Потом сперматозоид вырос, окреп, приобрел философский взгляд на мир, впал в многие депрессии и перестал понимать, куда это он так спешил в решающий час предзачатия.

Если бы эта нигилистическая банальщина стала центром рубановского романа, он был бы пуст. Но я давно не встречал современного художественного текста, в котором стихия весьма непричесанной души строилась по персональным законам, не желающим примыкать к заранее понятным высказываниям.

Словно женская неприкаянность вышла на такой уровень катастрофы, когда «внутренний монолог» недостаточен, он должен стать кружением обрывков речей, постоянно фиксирующих распад своего мира, его ненужность, исключение из парада успешных сознаний.

Наталья Рубанова. Фото по поисковому запросу Google

На буйном интеллигентском сленге слишком много читавшей женщины, на новоязе пришедшего века блуждает по страницам исповедь, рвущаяся к агрессии. Упоминаются Павич, Уэльбек, Кустурица, Шнитке, Дали и Хичкок. Но важнее иные слова: логорея, luchshie godi, унылая friend-койка, ниасилил, переезд в подстольную, выбравшись Е-2 живой…

Детский сад расшалившегося языка? В нем есть искренность сознания, пытающегося лихорадочно заговорить появляющуюся смерть.
Ясные сюжеты Рубанова не любит. Из речевой истерики героини узнаем следующее. Она – Сана, ей за 30. Детей нет, замужем была. Развелась быстро, потому что «предпочитает проституцию социальную генитальной». Была медиком – несколько лет: бросила. Стала кормиться переводами с английского, на который мать подсадила с раннего детства. Освоила и научное редактирование, поэтому днем-на работе, ночью-дома возится с чужими текстами.

Она не скрывает, что всего лишь «шлюха, обслуживающая системный блок». А тут еще из-за неблагополучной сестрицы Сони растаяла московская квартира: приходится снимать у немытой старухи, потом жить на курском направлении, отравляя себя электричкой. Коньяка много стало, иногда утром лицо не соответствует офисному канону.

Главное – любовь к фотографу П., не знающему бедствий:

«Они и встретились-то в январе, в снег, в снег, папачкиродные… Ну да, интересный персонаж, необычный, думала тогда Сана, разглядывая издали профиль, но ей-то что за дело?.. Сама лишь год как раскольцевалась, от «одиночества» устать не успела: хорошо ей одной – хотя что значит одной, когда внутри так много всего?.. Потом, конечно, разглядела П., всего разглядела, с головы до пят, а не надо было: но что надо, что-о? Бежать, детка, бежать – хоть сломя голову, хоть без головы: не посмотреть, не обернуться ни разу, не ощутить губ, не коснуться ни затылка, ни подбородка: не возжелать ближнего».

У П. есть жена, двое детей, размеренное время. Ему нужна интересная подруга для встреч, немного риска для искр. Что еще нужно? Ничего.
Третья часть романа мне понравилась значительно меньше. Некий искусственный зверек начинает вынюхивать возможность сговора с оптимизмом. Появляются «некие центры медитации», эзотерическо-терапевтическое обслуживание Саны возглавляет теософски организованная дама Полина: «у тебя здоровенный пробой в ауре и ты деформирована». Даже в храм с иконами зашла Сана без напряга. А потом к ней подплыл не самый слабый из шаманов.

Женщина-автор хочет спасти женщину-героиню. Да будет так!

Но интересен роман тяжким говорением автора с самим собой – в такие моменты и читатель не нужен. Любопытен он вдавленностью молодой женщины в саму себя, в сперматозоида, который вдруг стал диктовать слова о том, что надо-надо вернуться обратно.

Алексей Татринов
Обсуждения этой записи в соцсетях:

Комментарии

  • avatar
  • GeorgeBuharin
  • написано
Спасибо за обзор, будем знать, что не читать.
Последний раз редактировалось
  • avatar
  • prozak
  • написано
если бы у сперматозоидов были мозги они ни за что не стали бы оплодотворять яйцеклетку находящуюся в России ((
  • avatar
  • cherry
  • написано
Некоторым женщинам писать роман©ы нельзя. Как говорится: «о кто б их замолчать заставил». Но при такой свободе слова выясняется, что можно издеваться не только над родным языком, но и над совестью читателя.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.