«Снежная королева»: снег здесь сильнее света

Хочу поздравить читателей Кублога с зимними праздниками рассказом о «Снежной королеве». Речь пойдет не о сказке Андерсена, поговорим о новом романе американца Майкла Каннингема. Одна из ключевых сцен – встреча Нового года в Нью-Йорке. Съемная квартира в удаленном районе. Интеллигенты, эстеты, богемные ребята. Социально успешных практически нет.

Все главные персонажи вместе. У окна стоит не слишком известный музыкант Тайлер, сегодня еще не нюхавший кокаин. К его дурманящей помощи прибег брат Тайлера Баррет – скромный продавец малорентабельного магазина одежды, выпускник престижного гуманитарного факультета, гомосексуалист, совсем недавно брошенный любовником.

Рядом жена Тайлера Бет. Она полкниги умирала от рака, теперь потихоньку набирает растаявший вес, почти не вспоминая о неожиданно хороших анализах. Тут же сильная женщина Лиз, свободная от ядовитого действия красоты, постигаемой в сюжетах медленного угасания. Она старше остальных героев, застрявших в кризисе «среднего возраста». Ей далеко за 50, что не мешает спать с юным наркоманом Эндрю, давать ему деньги, по-матерински заботиться о безалаберном молодом человеке.



Всё в романе, включая комнату Тайлера и Бет, засыпано тончайшим слоем снега – главным веществом романа Каннингема. Вот и Тайлер, пребывающий в какой-то мягкой и почти не страшной депрессии, хочет «не покончить с собой, а погрузиться в метель, всего себя подставить жалящим ударам ветра и снега». Всю первую часть книги этот герой сочиняет для умирающей невесты «песню про снег»: «Войти в ночи в промерзшие чертоги, Там отыскать тебя на троне изо льда…». Баррет, вроде бы не склонный к спортивным занятиям, ранним утром бегает по пустынным улицам, «погружается в холод, сживается с ним».

Не без навязчивости автор возвращает Баррета к странному переживанию: он видел – точно видел! – «небесный свет». Герой – «непоколебимый атеист», часто без молитвы заходящий в христианский храм ради тишины и пустотного покоя. Ему бы воли чуть-чуть, и тогда будет получен ясный ответ на вопрос: свет небесный – призыв Бога к изменению жизни или всего лишь галлюцинация, вызванная движением самолета?

Но нет воли к спасению самого себя, и плывет Баррет («незаконнорожденный сын Гамлета и Оскара Уайльда!»), «как Офелия, блаженная утопленница: она рассталась с жизнью, но и навечно укрылась от упреков и предательств, в смерти прекраснее, чем в жизни…». Снег здесь сильнее света.



Состояние утонченной замороженности интересует Каннингема больше, чем любая форма движения. В этом состоянии исчезает Бет («принцесса в летаргическом сне»), чья смерть одновременно убийство и акт суицида. Она чудесным образом поправилась! Но организм, который тянется к жизни, оказался в контекстах, где совсем нет здоровья.

Тайлер хорошо чувствовал себя в роли сиделки у постели угасающей Бет, делил с ней часы возвышенного предсмертия. Когда она поправилась, Тайлер не знал, чем занять себя. Хандрил, увеличивая дозы кокаина. Примерно так же вел себя брат Баррет. Но добила себя сама Бет: «Умирать было страшно, но она умирала так долго, что успела обучиться этому делу и неплохо с ним справлялась; в своей неизбежности оно стало для нее неким подобием дома, родины, безвестной, но исполненной доблести страны, древней, крепкой и безмятежной…». Ремиссия закончилась. Стала Бет пеплом, развеянным над океаном.

Сюжет романа – пауза для запуска механизма выживания, которой не воспользовались. Герои — с общей интуицией недеяния и красиво обставленного небытия. Слова Лиз — «Чтобы в дерьме не увязнуть, шевелиться надо, драться» — здесь никто не слышит. И остается в памяти «обкуренный взгляд ясных и непонимающих глаз» Эндрю. Ему не дотянуть даже до кризиса «среднего возраста».

С наступающим! Пожелаем себе иной судьбы. Не той, которую, по воле Майкла Каннингема, получили братья Микс — Тайлер и Баррет, тихо бредущие в пустоте.

Алексей Татаринов