Федора Егоровна о «Ля Гурме»: «Привилегии: Обычная»

La Gourmet — великосветский ресторан, который расположился в здании барачного типа в самом сердце города по улице Гоголя между улицами Рашпилевской и Кирова.

Само заведение презабавное — кичливое и опереточное до умильной слезы, здесь можно изучать нравы краснодарского бомонда или сыграть «Женитьбу Бальзаминова». Чем объяснить выбор артикля и названия? Лестью? Большой претензией?

«Слово гурман означает прежде всего любителя обильно и вкусно поесть, в то время как знаток, разбирающийся в тонкостях изысканной пищи, и вин называется гурмэ (le gourmet)», — из Википедии.

Слышится французский с краснодарским гхэканьем. Так и тянет крикнуть: «Гарсон, иси!» («Официант, ко мне!» — прим.ред.). Так давно уже нельзя в Европах, а как жаль. La Gourmet — для искушенных шопингтурами, для видавших виды, для ностальгирующих по борщам в Париже и устрицам в Краснодаре.

В «Ля Гурме» есть все, и больше всего — желания ублажить: разлапистые пальмы в кадушках, наглый меднорожий самовар на антикварном пианино орехового дерева, гипсовые поделки по мотивам Микеланджело и греков, современное квазиискуство, бархатные и плетеные кресла, новогодние гирлянды, золоченые рамы и монтажная пена, алкоголь в подарочных солидных коробах, пустые клетки, белый рояль, завитки, кренделя и плазмы, плазмы, плазмы. В плазмах домовитые женщины сменяя друг друга, с обеда до вечера беззвучно шевелят ртами и демонстрируют кухонные фокусы и сноровку.



«Сноровкой» отличается и персонал. Верзила-охранник, исполненный сознания собственной значимости, не спеша и с достоинством отодвигает колышек разлинованной парковки, уступая место вашему авто. Сзади, скрежеща зубами маются незадачливые водители, спешащие по своим делам. Но в «Ля Гурме» нет места их пошлой суете. Все исполнено важности и неторопливости.



В зале тишь и нега — никого. Хорошо. Бесшумными тенями скользят официанты, иногда они скапливаются в углах и тихо переговариваются о своем. Шевелят клешнями крабы в своих емкостях, в меню заявлены их фаланги — есть из-за чего переживать. Рядом с крабами на льду дорада, обнажив потрошенный живот, тускло глядит в потолок. Кортадор, в беседе со мной называющий себя «хамонье», обгладывает ножом кость черной иберийской свиньи. Хамонье — это не тот, кто хамит, как можно было бы подумать, а специальный человек, чье призвание — художественно нарезать свиной окорок. Он рассказал мне, что учился этому искусству в Москве. Качество хамона — гордость ресторана. Кортадор щедро дает мне отведать пару кусочков — хамон действительно вкусен. Обычно, как рассказывает хамонье, его подают с тостами из багета собственного приготовления, поджаренными на ваших глазах, но этим зрелищем упиться не получилось — багета не было.



Не было и всех морских фигур (кальмаров, осьминогов, гребешков), заявленных в меню, и рыб (кроме несчастной дорады) — поставка, по словам официантов, задерживалась.

В меню приволье: консоме и борщ, оливье и салат «Малайзия», крабы, утки, рыбы, говядина, грибы, гады, угри и сусальное золото — одним словом, лягурме.



Заказываю тальятелли с морепродуктами и салат с филе утки и маринованными вешенками. Многого не жду. Официант честен — цены в меню указаны из расчета замороженных морепродуктов. Свежевыловленные водоплавающие — уравнение в тремя неизвестными. Его честность мне импонирует. Как же стыдно бывает, когда пообещают одно, а несут другое, потом валят огрехи на повара, извиняются, оправдываются — сразу вся внутренняя кухня наружу, пахнет серой и скандальчиком… Исправно уточняет степень проварки.



Паста. Проварка почти аль-денте. Прорезиненные кальмары – «аль-пирелли» (Pirelli – марка автомобильных шин — ред.), ватные мидии, сухие и безвкусные креветки (увы, банальное нарушение условий заморозки и хранения продукта), непрошеным бонусом — грибы и разваренные цукини.


Салат. В любом салате главное правило — командная игра. В этом — каждый сам за себя и все против всех, а заправка и вовсе скуксилась и кислит, пахнет уксусом. Выуживаю кусочки утиной грудки, они сочные, хотя стоило бы их чуть тоньше нарезать и тем самым подружить (на одной вилке) с грибами.
Винная карта неинформативна: указаны названия вин, год и многозначные ценники. Во французском «Ля Гурме» не уважают французский институт INAO. В винной карте вы не найдете указания состава и крепости напитка.



Что хорошо, к обеду можно заказать бокал столового вина — батарея початых бутылок томится в «Эномате». Вопрос о сроке их заточения остается открытым. Но официант объясняет, что «Эномат» — агрегат воистину вечной молодости, позволяет хранить вина открытыми неделями и даже (!) месяцами.

Останавливаюсь на vin rose (по простым соображениям: бутылка скорее полна, чем пуста). Но, надежды на алхимические свойства аппарата тщетны. Вино пустое да еще и подвыдохлось.

Догадываюсь по выражению лица официанта, что моя въедливость выглядит уже неприлично, здесь так не принято. Надо быть проще: «Гарсон, бургундского!». А я придираюсь.



Решаюсь на десерт. Мильфей — классический десерт, название которого переводится как «тысяча листов», состоит из слоенного теста и крема. Вся его прелесть — в игре текстур хрупких хрустящих слоев и воздушной начинки. В «Ля Гурме» не обошлось без «авторских шедевров» (так это представлено на сайте). За основу местного мильфея взят «фисташковый» (впрочем, без вкуса и аромата фисташки, просто чуть зеленоватый) бисквит и крем из маскарпоне с ягодами. В общем, вкусно. Но текстура… можете себе представить мягкую губку? Какой уж там хруст.

Плачу. Ухожу. Уже дома неожиданно нахожу объяснение моему недоумению. В чеке отдельной строкой значится: «Привилегии: Обычная».

Федора Егоровна