Елена Петрова о сказке для детей: "Как Миша полюбил Машу"

В краевом театре кукол полным ходом идет работа над спектаклем «Лесная сказка», который представят широкой публике 16 ноября. В минувшую пятницу 8 ноября на предпремьерный показ собрались избранные гости, друзья театра, журналисты, критики.

Остается еще достаточно времени что-то скорректировать, поменять акценты, внести, может быть, недостающую ясность. Так вообщем-то в театральной практике и должно быть. А то зачастую театры с гордым видом показывают на сдаче в канун премьеры результат, а потом удивляются скорбной реакции публики.

Художественный руководитель театра, он же режиссер-постановщик спектакля, Константин Мохов – человек образованный, знающий про театр много всякого разного. Что нам и продемонстрировал.

«Я создавал эпическое полотно, где есть место и психологизму. Это Илиада для самых маленьких. И это же Чехов для самых маленьких, где подтекст значит больше, чем текст, где характеры вырастают до уровня архетипа», — высказался он перед показом.

Конечно, величие задач перевернуло бы эту лодку (в искусстве такие совмещения вряд ли возможны), но режиссер, слава богу, и не пошел дальше слов. В режиссерской профессии это дело обычное – декларировать то, чего не может быть.

А в результате мы видим добротную бытовую комедию, с небольшими вкраплениями символизма. Так, в каком-то ином измерении живут страшные и волки — символы лесного ужаса, и стражи этого волшебного мира Сова и Петух, а на первом плане скульптурно застыли фигурки бабушки и дедушки, которые так и не начнут действовать. Живы ли они, или это воспоминания Маши о том бытии, когда в ее жизни не появился Миша?



Сюжет известен нашему зрителю. Он уже был поставлен когда-то в этом же театре в спектакле «Машенька и Медведь». Да и сама сказка вполне знаменита. Помните сакральное: «Не садись на пенек. Не ешь пирожок»? Но здесь она пересказывается на новый лад.

Художник–постановщик Елена Мацкевич помещает действие в конструкцию, похожую на старый бабушкин буфет. На первом плане — большое пространство для установки чего угодно. Своей громоздкостью и конкретностью он создает ощущение уюта. Далее идут створчатые дверцы. А вот за ними уже тайна. Туда хочется заглянуть. И театр, подумав некоторое время, нас туда пускает. Это и есть то самое место, где разворачивается сюжет, решенный в бытовой манере.



Есть и надбытовой — в прямом и переносном смысле — слой. Над сервантом — узкий промежуток волшебного мира, где осталось детство. Там крутится мельница, застыл колодец, загораются окна домиков. Он так прекрасен, что в нем хочется остаться навсегда. Но вряд ли это возможно. Он как волшебный портал, через который героиня проходит в мир леса и обратно.

Но вот что за отношения наладились между героями? Не слишком ли много здесь чувственности. И странное предложение Медведя жить с Машей, как дедушка с бабушкой, наводит на размышления. Второй план, подтекст грозят обернуться банальным стебом, модным в начале 90-х годов прошлого века. Тут есть над чем подумать. Возможно, стоит предъявить претензии и к исполнительнице главной роли Елене Боровичевой. Она все время выходит за пределы амплуа инженю, являя нам вполне взрослый возраст. А попытка перейти на детскость заканчивается банальным визгом.



А вот костюмы и сценография прекрасны, они точно воспроизводят одежды, цвета среднерусского народного костюма. На этом материале вполне можно проводить уроки по этнографии. За это театру отдельное спасибо.

Подготовила Елена Петрова, театровед.