Премьера в театре кукол: до смерти страшно

16 сентября Краевой театр кукол показал первое представление нового сезона — спектакль «Тростниковая шапка». Этот предпремьерный показ собрал журналистов, критиков и фотографов — в общем, тот узкий круг, что даже когда молчит, продолжает влиять на ситуацию в театре. Следующий этап – зрители, которые придут в зрительный зал 21 сентября.

Спектакли Константина Мохова — режиссера и художественного руководителя театра — мало кого оставляют равнодушным. В содружестве с художником Еленой Мацкевич, он умеет создавать яркое зрелище. Взрослые зрители радуются этой фееричности, которая на фоне унылых буден становится пиром для глаз. А вот дети подчас пугаются чудовищ в стиле Иеронима Босха, а спектакль «Тростниковая шапка» такими образами пестрит. Ну, может быть их не так уж много, но клыки и рога вызывают трепет даже у видавших виды взрослых зрителей.



Но вспомним Шекспира с его чудовищными историями. Кто-то спросит: «А зачем?». Да в том-то и дело, что в основу сюжета легли несколько английских и просто европейских сказок. Одна из них про короля, что роздал свое государство дочерям. Все до боли напоминает историю несчастного Лира. И все идет по известной схеме, пока от Шекспира авторы не переходят к любовной истории — обиженная дочь остается нищей и встречает принца. Тут уже на ум приходит «Золушка». Сюжет составлен сказочниками умными и образованными. Очевидно, что режиссер был с ними знаком. В своем вступительном слове он очень проникновенно говорил о писателе Юрии Сидорове, которого мы все хорошо знали как режиссера, критика и просто редких качеств человека Юрия Фридмана. Некоторые взрослые наверняка вспомнят его спектакль начала 90-х «Кандид» по мотивам романа Вольтера.

Известна в мире театра кукол и этнограф, художник Ирина Уварова. Но так иногда бывает, что излишки образования и желание поставить сюжет для всех возрастов мешают талантливой драматургии. Здесь старик отец остается в живых, а куда менее образованный, чем Ирина Павловна Шекспир точно понимал: король Лир должен погибнуть. Иначе пьеса не будет великой. Но речь здесь вообще-то не о том. А о чем, в конце концов? Речь об актерах, об их тяжкой, но прекрасной доле. Центром композиции становится повозка, в которой едут артисты. Они и танцуют и поют, среди них главенствует Бедный Йорик, пока еще не превращенный в останки. И почему это он тогда бедный? И почему он не при дворе, не развлекает маленького Гамлета, который, наверное, когда вырастет тоже не погибнет, а станет-таки королем?



Красивости много, но хочется, чтобы спектакль вырос внутри самого себя. Не совсем понятен тот момент, когда актеры играют роли, а когда выходят из них и смотрят на сюжет кукольного спектакля со стороны. То самое, что Брехт называл термином «остранение», здесь прочерчено не вполне внятно. Режиссер вроде бы задал верный тон, но актерам нужно еще потренироваться существованию в разных предлагаемых обстоятельствах. Это действительно требует сноровки.

Спектакль достаточно сложен по своей структуре, поэтому некоторые невнятности простительны, но только на первом этапе. Хочется просто знать, поймет ли все в этом сложном построении маленький зритель. Что действительно ложится на душу сразу, так это музыка композитора Валентина Демина. Она отсылает нас к лютневым и флейтовым мотивам средневековья, хотя в ее создании участвуют и современные технологии. Ее ассоциативность, интонационная точность, глубина и насыщенность завораживают. В нее хочется погружаться. Ее романтичность и является лучшим объяснением происходящего: это не реальность какого-нибудь одиннадцатого века, а наше представление о нем.



Куклы, маски, аллегорические фигуры имеют, кажется, несколько смыслов. Их надо разгадывать, как шарады. Подчас в театре такие приемы раздражительно-безвкусны, чего о «Тростниковой шапке» не скажешь. Может потому, что все увязано в единый образ спектакля. Пожалуй, стильности не хватает только артистам, которые пока еще не лучшим образом сосуществуют с куклой, форсируют звук и грубовато переходят от реалистического существования к балету. Но будем надеяться, что некоторая их скованность будет преодолена в дни премьеры. Если, конечно, маленькие зрители до конца спектакля не умрут от страха.

Елена Петрова