«Ханума»: без голоса, без вдохновения

В последнее время грубоватые водевили и музыкальные комедии переживают ренессанс в краснодарском драмтеатре, вызывая у министерства культуры умиление и восторг. Сайт минкульта уверяет нас: «„Ханума“ – это „уникальный проект“ с „удивительной атмосферой“, элементы которого оказывают на зрителя „практически гипнотизирующее действие“». Это действие мы решили проверить на себе.

Когда зазвучала музыка и начались танцы удалых «грузин» – действительно возникло некое очарование комедийного безумия. Обаятельные грузинские напевы, сурово сдвинутые крашеные брови, бравая выправка театральной молодежи, отличная пластика Алексея Мосолова обещали действо гротескное, самоироничное и неожиданное. Но все пошло не так.


Поднялся занавес, обнажились золоченые деревья вечного грузинского сада, – и началась комедия: с парчой, накладными локонами, пародированием грузинского акцента, решенная старыми как мир постановочными средствами.

Режиссер Зураб Нанобашвили не стал усложнять себе задачу. Его спектакль воспроизводит, с небольшими изменениями, телеверсию знаменитой «Ханумы» в БДТ. Те же костюмы, – разве что больше блеска. Те же прически, даже хохолок князя (Олег Метелев). Те же песни, – только спеты хуже. Те же шутки, те же детали…


И хотелось бы очароваться, смотреть этот спектакль, как старую советскую комедию, но все время что-то мешало. Мешали неумело сделанные фонограммы, под которые артисты то пели, то просто шевелили губами. Мешали жирные мазки грима. И главное – мешала сама Ханума.

Ханума (Вера Великанова) должна была стать центром и осью действа, но этого не случилось. Затейница сваха оказалась сиплой, тяжеловатой на подъем, вялой; динамичная сцена драки совсем не получилась; Кабато (Мария Грачева), невзирая на сюжетные перипетии, была и смешнее, и пластичнее, и звонче. Ханума казалась не столько пронырой-свахой, сколько интриганкой. Только в сцене мнимых смотрин актриса достигает какой-то отчаянной эксцентрики и становится убедительной, – как и при объяснении с бравым Акопом (Сергей Калинский). И если спектакль был задуман как громкое возвращение Веры Великановой на сцену, – то это возвращение оказалось весьма и весьма неубедительным.


Задавшись целью не замечать вторичность спектакля, можно увидеть и некоторые новые черты. Например, сценография Степана Зограбяна – лубочно яркая, утрированно грузинская, даже ироничная, но нисколько не функциональная и не современная. Не используя возможности огромной сцены драмтеатра, актеры играют в основном на авансцене.

Кто-то был более убедителен, кто-то менее; линия юных Соны (Лиза Велиган) и Коте (Михаил Дубовский), вместе с бабушкой Ануш (Татьяна Водопьянова) стала островком искренности в этом царстве фальшивых усов.


Одним из немногих удачных новшеств режиссера, вместе с хореографом-постановщиком Александром Литовченко, стали массовые сцены и танцы. В них, как ни странно, увиделся образ какого-то другого спектакля, где театральные условности не копировались, а обыгрывались, и где брови Руслана Копылова и смоки-айс Миши Золотарева играли свои роли в создании нового гротескного образа. В этих сценах, где актеры драмы не лгали в интонациях и в словах, прорывался творческий потенциал этой талантливой труппы. Но акцент был сделан не на этом.

В одном из интервью краснодарскому телевидению Зураб Нанобашвили говорил, что для него слова «театр» и «актуальность» не рифмуются. Оно и видно. И если режиссер будет вновь ставить на краснодарской сцене, можно смело ожидать повторения пройденного, и мы вновь и вновь будем видеть прошлые века.


«Ханума» – ностальгический спектакль советского образца, но не слишком точно сыгранный и плохо спетый. Однако, вероятно, постановка будет успешно идти на сцене драмтеатра: зритель любит такое – почти, как в детстве, что-то знакомое, банальные шутки. В медицине навязчивое стремление читать одни и те же книги, смотреть одни и те же фильмы относят к расстройствам аутистического спектра. А у нас, судя по любви ко всякого рода старым песням о главном, существует некое массовое расстройство. Главное помнить – если слишком долго вглядываться в театральное прошлое, прошлое начнет вглядываться в тебя.

Вера Сердечная

Краснодарский академический театр драмы им.М.Горького запретил фотографам работать на премьерных показах спектакля. Для публикации использовались фотографии Алексея Лишуты, сделанные во время репетиций.