«Спасение»: король уже давно бесстыдно мертв

По лысой пустыне будущего штата Невада пролетают стервятники и редкое перекати-поле. Двое серьезных мужчин в потрепанных кожаных плащах нервно поглядывают друг на друга, скрипя костяшками пальцев, готовыми в любую минуту сорваться к курку верного кольта. Проходит минута, две минуты, на заднем фоне начинает наигрывать до боли знакомая мелодия легендарного Мариконе, а зритель понимает, что буквально через долю секунды с экрана будут выносить свежеприготовленный труп. Признайтесь, давненько мы не видели в кино добротных старых вестернов, пропитанных безысходностью и привкусом пороха и песка на языке. Пару последних десятилетий парней в стильных фетровых шляпах Голливуд чаще всего использует для сражений с пришельцами и в качестве шутливых камэо, а верность традициям Долларовой трилогии давно канула в небытие. Джон Уэйн сто лет как в гробу, Клинт Иствуд снимает кино про миллионных малышек и предстает в образах престарелых пердунов с перцем в морщинистой заднице, а современный зритель уже давно не видел хорошего вестерна. Создатели «Спасения» попытались воскресить жанр на больших экранах, но получилось только еще раз доказать, что король уже давно бесстыдно мертв.



Традиционная для сотен вестернов завязка, которую можно без тени сомнений назвать данью уважения традициям. Датский солдат Джон, после поражения в бессмысленной и некому неизвестной войне своей родной родины, покидает страну и отправляется в новоиспеченные конфедеративные Соединенный Штаты. После семи лет долгого устроения быта, он решает забрать жену с ребенком, чтобы начать новую жизнь. В начале ленты он встречает их на вокзале, и нам с первых же кадров становится понятно, что живыми мы их будем видеть очень недолго. Семью героя убивают безжалостные бандиты дикого нового мира, а он решает во что бы то ни стало отомстить. Не хватает только верного пса и неряшливого друга-бармена.

Режиссер «Спасения» Кристиан Левринг во всех интервью рьяно подчеркивал, что его вестерн — ни в коем случае не подражание Серджо Леоне, а скорее небольшой рефрен в сторону творчества Джона Форда. Мол, сам жанр ленты не так важен, а снятое им кино совсем не про нервных парней со старыми пушками в кожаных штанах. Конечно, давний друг Ларса Фон Триера не хотел упасть в грязь лицом, признаваясь, что снимает проходную легкотню. Обязательно должны быть иллюзии серьезности и объяснение, почему куча граждан грязной наружности выпускает друг другу мозги за дивный Новый свет. Единственный язык нового времени — грубая сила и жесткость, кровь — новая валюта будущей страны свободных людей, а умирающая мечта главного героя звенит прощальным колоколом, который в следующую секунду обязательно начнет звонить по тебе. Вся эта напускная метафизика портит самое лучшее, что есть в фильме, то есть перестрелки и харизму главных героев.



Если бы датчанин не стал раздувать заунывные беседы со зрителем о смысле жизни, «Спасение» оказалось бы просто шикарным вестерном. Все составляющие у него для этого были: прекрасный актерский состав, отличные декорации, действительно похожие на Дикий Запад, снявший «Узы Смерти» оператор Енс Шлоссер и оскароносные сценаристы в загашнике. В итоге же получилось все как-то неубедительно. Мадс Миккельсен недолгие полтора часа делает серьезный вид, рубит под конец всех злодеев на кровавые лоскуточки и пытается прикинуться, что он не однотипный плоский герой спагетти-вестерна. Вот только зачем это ему, когда именно в этом простеньком, но совсем не стыдном образе, он смотрится чуть ли не приемником Иствуда, выдавая на экране такую органику, какую вообще не ждешь от современных голливудских актеров (недаром он не покинул кинематограф родной страны) — категорически не понятно. Но режиссер неумолим — вместо молчаливых перестрелок у нас здесь должна лежать экзистенция. И точка.



В итоге «Спасение» оказалось настолько неоднозначным, что я даже не знаю, кому его можно посоветовать. Любители вестернов найдут здесь неплохую атмосферу и картинку, но попытки авторов замахнуться на высокое испортят им все впечатление. Поклонники же глубокого авторского взгляда тоже останутся разочарованы — им кино покажется слишком простым, карикатурным и схематичным. Вот и получается, что лента ведь по сути совсем даже и не плохая, а смотреть ее никто не захочет. Воистину, горе от ума. Я так и представляю, как после американского и европейского проката Левринг, краснея и пыхтя, будет кричать «Карету мне, карету!» и решит оставаться творцом своего национального кино. Может быть это будет и правильно. Ведь сам виноват, стервец.


Один клубок

Денис Юрьев