Обычные, ничем не примечательные деньки

Отечественный зритель уже давно привык, что если в голливудских фильмах в сюжете появляется слепой/хромой/немой персонаж, то вся энергия жалости и сострадания будет направлена именно на него. В западной кинематографической традиции так уж заведено, что люди с ограниченными возможностями редко оказываются в роли злодеев и предателей. В российском кино подобный принцип тоже отчасти поддерживается, но пока не является негласным правилом. Идя на конкурсный показ ленты Александра Котта «Инсайт», я предвкушал лирическую драму о жизни человека, потерявшего зрение, после просмотра которой весь зал тут же задумается о проблемах таких людей в нашей стране. И, проникнувшись всей этой социальщиной, зрители мирно разойдутся по домам. Не стану скрывать, подобный посыл в фильме муссируется крайне рьяно, но, к моему большому удивлению, режиссер не останавливается на этой, несомненно, беспроигрышной теме.

Как известно, самое ужасное в жизни происходит в обычные, ничем не примечательные деньки.

Простой заводской рабочий по фамилии Зуев возвращается со смены и, споткнувшись на выходе из трамвая, сильно ударяется головой. В больнице ему ставят страшный диагноз – скорее всего, он уже никогда в жизни не будет видеть. Первая попытка самоубийства заканчивается оглушительным фиско. Героя спасет медсестра, в которую он тут же влюбляется. С ней его жизнь поворачивается на 180 градусов – они женятся, ездят на прогулки в Москву, проводят вместе незабываемые ночи и танцуют днями напролет. Вот только Зуеву невдомек, что все, по его мнению, происходящее снаружи его восприятия мира – жестокая иллюзия, верить в которую может и правда только слепой.

Александр Котт – режиссер разноплановый, в портфолио которого значатся такие далекие друг от друга работы как последние три части «Ёлок» и военная драма «Брестская крепость». Благодаря своему разнообразному опыту он играет с жанром «Инсайта» все полтора часа повествования. Сначала перед зрителями предстает точно выверенная социальная драма. Главный герой возвращается в свой некогда наполненный светом дом, где ему предстоит провести всю оставшуюся жизнь, собирает деревянные прищепки, зарабатывая на пенсию по инвалидности, и спорит с молодым курьером, который приходит к нему раз в неделю, о том, что ему не нужна жалость такого тотального неудачника. Показать слепоту на экране – довольно сложная задача, с которой Котт мастерски справляется. Камера постоянно концентрируется на руках героя, который, то ощупывает облезшую стену подъезда, считая, что в этом и есть подлинная красота, то ловит руками шмелей, которые задорно жужжат в ладонях. По идее, на всем этом грустном драматизме можно было бы и остановиться, но постановщик решает копнуть немного глубже.

В жизни Зуева появляется та самая медсестра, с которой они оперативно играют свадьбу, гуляют в парках и отправляются на прогулку в Москву. Если зритель закроет глаза, и будет, подобно герою, только слышать происходящее вокруг, то у него может сложиться впечатление, что фильм и жизнь Зуева идут к позитивной развязке, в которой все будут жить долго и счастливо. Но, открыв глаза, мы видим, что вместо ЗАГСа герои стоят в продуктовом магазинчике, прогулка по Москве оказывается мерной ходьбой по окрестностям близлежащего рынка, а на пальце той самой медсестры было кольцо еще до их, так называемого, бракосочетания. Оказывается, что истосковавшаяся по мужской ласке женщина водит несчастного слепца за нос ради собственных позитивных эмоций и чувства потребности в ней.

Котт развивает в своей работе очень интересную мысль о том, что если в нашей стране закрыть глаза, то мир покажется вам намного лучше, чем в действительности. Именно поэтому, после того как героиня признается в подмене, Зуев не хочет ничего слышать и говорит, что она ему врет, мол «все было настоящим, я видел». Человек, которому выписали практически смертный приговор, рад оставаться даже в придуманном кем-то иллюзорном мире, лишь бы не оказаться наедине с собой в выжигающей как радиация душу действительности. Глядя на Зуева, начинаешь задумываться, может быть подобных слепых вокруг нас намного больше, чем может казаться? И отсутствие зрения в данном контексте абсолютно не важно.

На фоне довольно косноязычных постановщиков, пытающихся всеми силами показать, что они не такие как все, Котт оказался одним из немногих на этом «Кинотавре», кто без особых изысков и попыток совершить грандиозное высказывание, снял просто хорошие кино, в котором социальное плавно переходит в личное для каждого из зрителей.


Не могу сказать, что это получилось у него безошибочно. Но именно «Инсайт», в отличие от многих просмотренных мною работ, показался фильмом, который действительно нужен в нашем прокате, а главное – будет востребованным. Это ли не победа для режиссера, выставляющего свою работу на суд критической аудитории?

2 клубка

Денис Юрьев