Мировая знаменитость Леонид Проненко: "Интерес к каллиграфии – огромный"

На днях в Краснодаре открыл свои трехмесячные курсы художник-каллиграфист Леонид Проненко. Людей записалось немного – каллиграфов много быть не может.



Для того, чтобы вы представили уровень педагога, скажу, что работы Проненко очень высоко котируются не только в России, но и на международном уровне. Например, Леонид Иванович трижды заочно (то есть из Краснодара, по почте) выигрывал каллиграфические конкурсы, которые проводились в США. Он разработал шрифты для Библии, и они хранятся в специальной коллекции в Нью-Йорке. Официальные регалии: заслуженный художник России, профессор, почетный работник высшего образования России.

Я с Леонидом Ивановичем знаком практически с детства. Он с моим отцом на одном курсе учился и в одной комнате жил. Отец рассказывал, что Леонид Иванович на курсе был первым силачом.

А так-то и не скажешь. Интеллигентный дядька в очках, с бородой. Часто его на районе встречаю, с авоськой в руках. Мировая знаменитость. Нет, конечно, среди своих, в узких кругах. Но они, эти круги, знают Россию по одному только Проненко. И знают, что он живет в Krasnodar-city.



В 2011 году его книгу «Каллиграфия для всех» выпустило в свет издательство при дизайн-студии Артемия Лебедева.

«Эта книга выходила и раньше, в 90-х годах, — говорит Леонид Проненко. – Бумага была плохая. Но, тем не менее, книга быстро исчезла из продажи».

Незадолго до выхода второго издания автор увидел в интернете, что бумажный экземпляр первого издания продают за три тысячи рублей.



Мы беседуем в одном из подвалов Гидростроя. Подвал – своего рода бизнес-центр под жилым домом. Здесь, в каморочке, Проненко принимает учеников. Сидим на облезлом диванчике. Общаемся. Я черкаю каракулями в блокноте. Каллиграфист с мировым именем смотрит на мои каляки, и мне уже заранее неудобно.

«С Темой я лично не встречался, — говорит Проненко. – Переписывались все время. Обсуждали работы, концепции. После первого издания книга претерпела значительные изменения. Фактически – это совсем другая книга. Другой текст, другие картинки. Бумага – самая лучшая, матовая».

Любопытствую: а кому в наше время вообще нужна каллиграфия? И зачем? Ведь есть компьютеры? Стандартные наборы шрифтов, наконец.

Ох, не стоило поминать стандартные наборы шрифтов! Они, оказывается, — моветон. Одно дело, когда вы протягиваете потенциальному клиенту визитку на основе стандартного, в зубах навязшего, шрифта. И совсем другое – когда вы вручаете потенциальному бизнес-партнеру произведение искусства, где название вашей фирмы выполнено воздушными штрихами, поражающими воображение и художественный вкус. Если, допустим, надо представить вашу организацию на международном уровне, тут вам и пригодится оригинальность.

«Интерес к каллиграфии на самом деле – огромный, — говорит Проненко. – Компьютерщикам она очень любопытна».

Сам тягу к каллиграфии будущий маэстро чистописания почувствовал не сразу.

«Я тогда работал на кафедре худграфа, и в руки мне попал журнал с работами великого мастера Виллу Тоотса, — рассказывает Проненко. – И вот тогда-то и проснулся интерес. По счастью, в те времена мы жили в одной стране: он в Таллине, я – в Краснодаре. А потом, через какое-то время, подвернулась оказия поехать в столицу Советской Эстонии, на курсы повышения квалификации. Там-то, я и получил свои первые навыки каллиграфии».

Уже потом, немного позже, Леонид Иванович познакомится и подружится с Тоотсом. Появятся друзья по всему миру. Например, личный каллиграф королевы Британии Елизаветы II Дональд Джексон.

Но пришло признание не сразу. Однажды Проненко решил поучаствовать в международном каллиграфическом конкурсе, который проходил в США. И вдруг выиграл. Пригласили в США.

«Это было во времена «железного занавеса», — рассказывает Леонид Проненко. – Помню, пришел в кабинет к ректору. А он меня и знать не знает – я для него молодой сотрудник. И вдруг я говорю ему: «Меня в США вызвали». Ректор смотрит на меня, не верит, говорит: «И думать забудьте. У нашего вуза денег не хватит!» Я его поправляю: «Вам не надо тратиться, все расходы берет на себя принимающая сторона». Ректор смотрел мне вслед круглыми глазами».

Перестройка еще не начиналась. Америка в то время – все еще диковинная страна чудес.

«Меня там по стране повозили, — вспоминает Леонид Иванович. – Детройт, Сан-Франциско, другие города. Предлагали остаться. Настойчиво. А я – домой вернулся».

«Не жалеете?» — спрашиваю.

Леонид Иванович лишь улыбается, машет рукой. Пустяки, мол.

Ну, может, и пустяки. А мне вот как-то за державу стало обидно. Вот остался бы – и лучшие галереи Нью-Йорка ему б достались.

Леонид Ивановичу вообще сейчас очень непросто. Но о не самых легких обстоятельствах своей жизни художник просил не писать. Я и не буду. Но мне, честно, очень не по себе от того, что я знаю.

Мы выделяем миллионы на бездарную административную показуху. А художник с мировым уровнем в гидростроевском подвале ютится.

Это Россия, что ж поделать…

Лев Рыжков

Читайте также (совсем про другое):
«Лампасная» каллиграфия на девушках" www.kublog.ru/blog/kublog/1534.html