Почему не пришли Саша и Света, Дима и Марина

В начале февраля в краснодарских школах и заведениях прошли вечера встречи выпускников. О своих впечатлениях от встречи со школьными лицами через 30 лет после выпуска написал обозреватель Кублога Алексей Татаринов.

Почему с утра немного волнуюсь, к одиннадцати иду в парикмахерскую, а бреюсь ближе к вечеру? Сегодня мы празднуем тридцатилетие завершения школьной жизни.

Одноклассники, навсегда спаянные общим детством, покидают семьи и подтягиваются к китайскому ресторану. Наш «Император» Андрей не сумел покинуть Гонконг, но успел накрыть столы и сказать каждому такие слова, что спрятаться — стыдно.

Сделал невозможное и друг Валера – с нами наши учителя. Сергей Васильевич – выхожу к доске, забываю дату, несу чушь о коллективизации и индустриализации. Елена Николаевна – «существуют такие системы отсчета…»; о, Господи, и тогда не знал, и сейчас не помню. Светлана Васильевна – первый после начальной школы классный руководитель; она ушла из школы, когда еще был жив Высоцкий. Виолетта Николаевна – завуч, всегда встречавший на лестнице тебя – бегущего. Наталья Борисовна – ужас и радость технического перевода с английского, теперь с ее сыном мы работаем на одном факультете.

И Надежда Яковлевна: классный руководитель и – математика! «Надежда» (кто называет учителей иначе?) давно живет в Германии – 6 внуков. Я помню ее тридцатилетней: античное тело, светлые волосы, четкость формул и невозможность выехать за счет «гуманитарных способностей».

Слышу голос одноклассницы Лены, она за столом – напротив:

«Надежда Яковлевна, тогда, в классе девятом, я со страхом думала: неужели наступит 2000 год, и я буду такой же старой, как моя классная руководительница, которой сейчас 33. И вот мне уже 47…»

Чудо из чудес! Мои одноклассницы – бабушки, которые скоро поведут внуков в школу – возможно, в ту самую, которая принимала нас. Одна из бабушек – Ирина – могла бы и сейчас со всей юной красотой войти в студенческую аудиторию, и никто не опознал бы в ней бывшую советскую школьницу.

Но есть еще одно чудо, в которое почти невозможно поверить. Наташа в 41 родила двойню. Юля произвела на свет дитя в 43. Эля, которую никто из нас не видел все эти 30 лет, подарила жизнь ребенку в 45. А Людмила говорит, что хочет родить в 47. «Нет, так не бывает», — мычу я про себя, пока не вспоминаю один интересный факт. Мне 46, а моему младшему сыну совсем скоро будет 10 месяцев.

Одноклассники живут в Китае, ЮАР, США – звучат их видеообращения. Из Англии с нами беседует Татьяна, напоминая об исчезнувших реалиях советского детства: о телефонных будках, газировке, пломбире за 20 копеек и кассетных магнитофонах.

«Не могу воскресить детали, все помню как-то в целом, в общем», — замечает Вика. А на меня набрасываются образы утраченного времени. Вот мы, 9 пацанов, выстраиваемся в смешную колонну и строевым шагом идем в ближайший скверик пить квас из бочки: обыкновенный – 3 копейки, яблочный – целых 5.

Или другой сюжет: в начале очередного сентября мой друг увидел вернувшуюся из лета одноклассницу и произнес тихим голосом: вот теперь могу представить, как ее грудь помещается в моей ладони…

Наталья Борисовна принесла презентацию истории школы, там мелькают и наши лица. Кадры сменяют друг друга под музыку, которая кажется мне не просто минорной, а траурной, черной чертой обводящей слово «Время»… Это ты, Время, сделало нас журналистами и стоматологами, менеджерами и преподавателями, отцами и бабушками. Это ты, Время, уверенно ведешь нас к тому часу, когда уже не будет сил встречаться.

«С каждым годом тост о здоровье звучит все серьезнее», — это слова врача Виктории.

Слышу и другой голос:

«Помните, как одна учительница говорила нам: «Девочки, никогда не забывайте, как просто расшифровывается «ВУЗ»: «выйти удачно замуж».

Владимир, самый динамичный из нас, полный любви к жизни в самых страстных вариантах, нападает на Ладу, сбежавшую к нам со свадьбы сына: «Ну, давай тоcт! Скажи… Не тяни!» «Эх, почему, Вовка, я тебя за партой не придушила…», — шутит Лада, и в ее словах воскресают картины классного шума – того детского визга, который давным-давно наполнял классный кабинет № 38.

Мы вспоминаем учителей, кто по эту сторону мироздания уже никогда не встретится с нами. Татьяну Васильевну – прыжок без парашюта в литературу, приветствие свободного слова, любовь к театру. Владимира Николаевича – канат, кольца, брусья, разрешение наконец-то сыграть в футбол и понимающий взгляд, когда ты снова застрял на этом дурацком кожаном козле. Ангелину Фадеевну – глобус, Нджамена, Анкоридж, Кейптаун и наш первый заочный «туризм» с помощью указки, тыкающей, например, в Африку. Тамару Михайловну – директорская стать, митинг после смерти Брежнева, форма, тишина, правильные прически и умение прощать. Вечная им память.

Почему не пришли Саша и Света, Дима и Марина, Оля и Лена? Растолстели? Стали неудачниками? Или просто не хотят смешения времен, берегут детскую сказку, где рукава пиджака всегда короче вытягивающихся рук. А жажда схватить девчонку за косичку еще не означает страстной сцены, в результате которой появились наши дети, тридцать лет назад еще ничего не знавшие о своих будущих отцах и матерях.

Да, совсем забыл. Весной 1984 года мы были учениками 10 «А» класса краснодарской школы № 36. Читатель, а что делал ты той памятной весной?

Алексей Татаринов