Павел Руднев: у критиков плохое название

В Краснодаре в конце апреля произошло настоящее нашествие столичных театральных деятелей. Молодежный театр позвал на обсуждение своей премьеры по Шекспиру несколько критиков, а «Один театр» пригласил Павла Руднева.

Павел Руднев – помощник художественного руководителя МХТ имени А. П. Чехова по спецпроектам, доцент ГИТИС, кандидат искусствоведения, переводчик драматургии, автор более чем тысячи статей о театре. Это человек, который смотрит в сезон 250-270 спектаклей живьем, столько же в записи, и как никто другой знает ландшафт российской театральной провинции.



Руднев посмотрел несколько спектаклей из репертуара «Одного театра» и встретился в его стенах с представителями театральной общественности и СМИ. Встреча происходила в формате пресс-конференции; говорили о театральной ситуации в России, о драматургии и театральном менеджменте.

О критике

У профессии «критик» плохое название. Критик не критикует театр, а анализирует искусство. Если вы кого-то ругаете или хвалите, вы делаете это не в интересах театральной кассы, а в интересах самого искусства и его развития.

Есть пространство личного общения, а есть пространство разговора о театре. Разбирая феномен театра, мы должны говорить не столько о конкретном художнике, сколько о контексте феномена в целом. Театру нужен анализ, а не похвальба. Профессионал видит одновременно и замысел спектакля, и его воплощение, и понимание того, каким мог бы спектакль быть, если на пути от замысла до воплощения люди были бы максимально честны и трудолюбивы.



О «Тангейзере»

Я бы не сказал, что история закончилась тотальным положением. С одной стороны, некоторые директора тут же заявили, что «Тангейзера на нашей земле не будет» (и я понимаю причину вашего смеха). Эта тенденция будет мешать некоторое время; все, на что реагирует государственный аппарат, будет сокращаться и уничтожаться, влияя на свободу творчества и театрального языка. Но, с другой стороны, театральными деятелями была проявлена консолидация, и этой реакции тоже испугались. Разумные люди понимают, что нужна политика компромисса, договоренности, а не радикализации отношений между театром и властью. Радикализация этих отношений будет влиять на радикализацию театра. При самом плохом варианте событий художники уйдут из театральных организаций, перейдут в смежные области или будут создавать контркультуру, но энергия не может истребиться, ее нельзя уничтожить.

Об «Одном театре»

Театров такого формата, такого способа взаимодействия с городом очень немного в России. Хотя потребность в них огромна. Постепенно гаражное, подвальное, или, как у вас, высотное начинает быть мейнстримом. «Один театр» пытается проникнуть на территорию риска, территорию эксперимента, — жанров, которые не распространены в театральном контексте, в частности, невербальный, пластический театр. И возможен ли Пелевин на сценах государственных театров? Помню примерно полторы постановки по Пелевину в России. Это колоссально важно.

Самая главная радость — это зритель. Я увидел зрителя молодого, пытливого, веселого, для которого театр — не просто часть досуга, а интеллектуальное развлечение. Это люди социально активные, экстравертные, говорящие о театре, который в чем-то изменил их жизнь.



Что может сделать театр, чтобы на него обрушилась любовь власть имущих?

Я думаю, что ничего! Главное, чтобы спектакли вызывали резонанс. Если театр не вызывает ни негодования, ни восторга, когда о театре не говорят, когда он не объект блогосферы, не получает премий на другой территории, – подковерные игры не помогут. Важно делать хорошее искусство.

Места силы театральной провинции

Пермский край: много театров, в том числе в малых городах, мощная поддержка властью культуры. Красноярский край: театры в малых городах, поддержка местного министерства культуры, грантовая поддержка. Некоторые национальные республики: Бурятия, Хакасия, Татарстан, Ханты-Мансийский автономный округ.



Топ текстов/имен современной драматургии

«Кислород» Ивана Вырыпаева, «Экспонаты» Вячеслава Дурненкова, «Запертая дверь» Павла Пряжко, «Любовь людей» Дмитрия Богославского, «Изображая жертву» братьев Пресняковых, «Жанна» Ярославы Пулинович; «Психоз 4.48» Сары Кейн, «Продукт» Марка Равенхилла, «Человек-подушка» Мартина МакДонаха, пьесы Хайнера Мюллера и Жоэля Помра.

Топ режиссеров/театров современности

Любимый западный режиссер – Кшиштоф Варликовский. В России – прежде всего Юрий Бутусов. Из провинции – «Коляда-театр»; также то, что делает Алексей Песегов в Минусинске; театры Лысьвы и Кудымкара — крайне интересные театральные работы и одни из лучших трупп в России.

Узнав, что предстоит пресс-конференция, я несколько приуныла: формат отчаянно не мой. Обычно пресс-конференции в театрах – это официальные речи, зевающие журналисты, щелканье затворов. Но оказалось все по-другому, а пресс-конференция, больше напоминающая спонтанную лекцию по вопросам, затянулась почти на два часа. Собравшиеся слушали, задавали вопросы, оратор говорил вещи остро актуальные и остроумные. И жаль, что аудитория мероприятия оказалась не так широка, как того заслуживала.

Во дни Тангейзеров и тягостных раздумий Руднева послушать было не просто интересно, но и очень важно. Нечасто в Краснодаре услышишь такие зрелые, смелые и остро актуальные мысли о театре, да и вообще профессиональный уважительный диалог о театре у нас не в чести, все больше по кулуарам да по критериям «нравится – не нравится». Два часа пролетели незаметно.

Подготовила Вера Серднечная