Хозяин с Красной, 35

Я – Toyota Land Cruiser 200.

Я гладок, блестящ и строг. Сияет, как ласковое кубанское солнышко, мой капот. Бампер мой вылизан и чист, как отчет о посевной. Фары мои сияют, как звезды над олимпийским Сочи.

Мой хозяин – мне под стать. Гладок его костюм итальянского брэнда. Блестяща его лысина. Сияют золотом кубанской пшеницы его часы.

Я надежен, как торжество закона. И, подобно механизму местного самоуправления, я не подвержен поломкам. Когда хозяин катал на мне высокопоставленных казаков те кричали: «Любо!»

Каждое утро я исправно мчу хозяина на работу в центр Краснодара – в большой дом с флагами и конной статуей у входа. Если бы хозяин хоть раз тормознул меня перед зданием, я бы рассмотрел статую и поискал: что общего у меня с этим конем, а у хозяина с всадником? Но хозяин паркует меня то на Ленина, то на Карасунской. На этих улицах от Красной и до самой Кубанонабережной в рабочее время – стоянка для всадников из администрации. Простой человек, конечно, тоже может по наглости или невежеству попробовать воткнуть в наши ряды свою железную клячу. Но не знает тот простой смертный, что водятся тут, на тихих старых улочках, страшные хищные звери — эвакуаторы. И если мы – железные кони, то эвакуаторы – волки. Хватают они бедную клячонку и увозят в царство свое волчье. И ходит простой смертный, пороги обивает, а ему – штрафы тикают.

Столько раз я уже такое видел! На меня тоже раза два покушался волчара, разевал свою пасть. Но номер на мне магический, отпугивает эвакуаторов. Вот и уезжают они, не солоно хлебавши. Один из них как-то мне прошипел: «Не расслабляйся, я и до тебя доберусь!»

«Врешь! Не возьмешь!» — подумал я тогда. А сейчас вот стал понимать, что, может, он и правда до меня доберется. Ведь хозяин меня не любит. Хоть я служу ему верой и правдой. Хоть комфортен, послушен, ни разу не сломался, но любви ко мне у него нет. Как не произрастают на кубанских черноземах такие культуры, как папайя с маракуйей, так и в душе моего хозяина нет ко мне никакой привязанности.

Он и купил-то меня, не глядя, после того, как ему сказали, что я – самый стильный и комфортный автомобиль сезона. Вот и ездит. Ни разу ни слова доброго не сказал, не говоря уж о том, чтобы прозвище какое придумать.

Он вообще никого на самом деле не любит, мой хозяин. Даже супругу свою. Когда она едет в Милан на распродажу, хозяин, бывает, отвозит ее в аэропорт. Я все слышу. Это не любовь, это торговля. Дочку свою – студентку лондонскую, на которую записаны его активы и предприятия – тоже не любит. Вкладывает. И любовницы – они не исключение, они у него вместо спа-салона.

Любит мой хозяин не людей. Важнее всего для него две вещи в жизни.

Первая – это поесть. Кушает он много и основательно. Один обед с нужными людьми может обойтись в сумму, которая превышает его месячную зарплату. Если бы я так заправлялся, как он кушает, то в меня надо было бы вливать ракетное топливо.

А еще мой хозяин любит деньги. Часто возит то папочки, то портфельчики с купюрами. На эти бумажки можно купить не одного такого, как я. К тому, похоже, дело и идет. Отвозил я недавно хозяина к автосалону, он там ходил, выбирал.

Так что дни мои с этим хозяином сочтены. И перестану я тогда быть священным членовозом. Утратит силу мой магический номер. А там, того и гляди, доберется до меня и серый волк-эвакуатор. Страшно мне. Ничего не могу с собой поделать.

Пережил минуту страха Лев Рыжков.