С новым Годо!

Возможно, вы не заметили, но в Краснодаре с 3 по 6 февраля местами ожидался Годо. Ожидали его в общей сложности (а скорее, простоте, – простите за абсурд) человек 100 включая труппу и постановщика. Почему театр стал уделом избранных, куда исчезла самоирония, когда была в тренде истерика, отчего мы движемся назад и можно ли считать кукиш искусством, если не с чем сравнивать – расскажем публике, но к сожалению, расскажем запоздало. Этому есть одна лишь причина.

Одна уважаемая редакция, в которую по договоренности с уважаемым редактором, была выслана эта рецензия, перестала подавать признаки жизни, и, конечно, ничего не опубликовала. Поэтому читайте здесь и сейчас.

Если взять самую известную в мире абсурдистскую пьесу, актеров из двух главных драматических театров города, амбициозного режиссера с большими финансами, то кажется, все будет великолепно. Гениальный текст, отличные исполнители, нетривиальный подход. Только чего-то не хватает.

Резонно поговаривают, что театр обычно работает на зрителя, и зритель этот – самый разный, от знатоков до дилетантов. Мнения расходятся, посетители в антракте курят и спорят, потом приходят домой, думают, сопоставляют, плюются, восторгаются, советуют/не советуют другим. А ведь нет более эффективного способа пробуждения интереса, как: «Ой, не ходи – дичь полная, ты будешь так поражен, лучше не смотри». И все бегут в кассу.

Режиссер прошедшего и неповторимого события – местная таинственная бизнесвумен Светлана Василенко намеренно приглашает на спектакль только своих друзей и изредка – пишущих журналистов. Последних будто ставит перед дилеммой: кому это писать, если больше никто не увидит? А те, кто видели, имеют свою голову на плечах (по крайней мере так кажется).

Поговаривают, тут важна атмосфера секретности. Мол, она порождает слухи, а слухи – прямой путь к легенде. Красиво сказано, но усилиями друзей не добьешься ни искренней похвалы, ни объективной критики, ни легендарности.

Для Краснодара Светлана Василенко – персонаж не новый, но неизведанный. Два года назад она ставила (опять-таки, по словам приближенных) восхитительную постановку по смеси Блока и Метерлинка. Сегодня – замахнулась на святая святых. Поставить пьесу Самюэля Беккета «В ожидании Годо» все равно, что совершить восхождение на Эльбрус, когда до этого поднимался пешком только по лестнице и только если лифт сломался.
Пока современное искусство выходит на улицы, театр Светланы Василенко пытается скрыться от общественности в заброшенных промзонах, сквотах и лофтах (просто тренд, ничего нового). Экспериментальный театр усердно загоняет себя в рамки, старается быть наиболее ограниченным: в похожих местах, с тем же скудным набором идей. В итоге лофт становится более пыльным трафаретным местечком, чем кулисы Драмы. Без увесистой доли самоиронии, без смены мест, идей и сценографии – это движение назад по проторенной дорожке, с апробированным набором элементов исполнения.

Немногочисленный зритель может что угодно принять за новаторство. Перед входом на уютный сеновал, где происходила постановка, я опросила всех своих соседей, людей уважаемых и знающих (не будем показывать пальцем). Так вот, никто из них до вечера 5 февраля 2015 года не читал/не знал/где-то слышал мельком о Беккете и его пьесе. О специфике театра абсурда при этом все слышали, все разбираются. В интернете можно заказать отличную книгу и в этом деле продвинуться еще сильнее.

Говорят, в театре абсурда популярны истерики, купальники, непременно обнаженные тела, подводные маски, крики, размахивание руками и выпучивание глаз – вот это все, новаторское. Текст, говорят, в театре абсурда не важен, можно его комкать, горланить, мямлить, выдавать за скороговорку даже тогда, когда речевой аппарат актера не справляется. Абсурд, ну что с него взять? Ни смысла, ни смеха, ни сути. Хочешь – бейся головой о ржавые конструкции, хочешь – реплики путай, ползай по полу, делая вид, что стоишь. Стой лежа, кривляйся как Голлум, кричи, что есть мочи для необычного звукоряда во время главного монолога, перебивай, махай кулаками, завораживай зрителя. На самом деле нет.

Зритель (и критик местный мшистый) на безрыбье и это проглотит, он не читал, он не знает. Но даже он приедет домой и обратится к первоисточнику хотя бы потому, что не расслышал и половины. Черт возьми, текст настолько гениален, что приковывает к себе внимание даже в таком фонетически урезанном виде.
Временами даже казалось, что режиссер выбрал не тот подход, гораздо лучше в это орущее исступленное исполнение вписывается театр жестокости Арто, где можно мычать, стонать и плакать. Это было бы шедеврально, если не принимать во внимание то, что Беккет – это тишина, которая заставит тебя страдать.
Поскольку любезный читатель никогда не увидит постановку, о которой я пишу, то хочу его утешить (в нашем городе много людей, которые любят творчество Беккета и относятся к нему осмысленно). Не переживайте, много вы не потеряли.

Связка Поццо-Лакки – не раскрыта. Поццо стал шизофреником, Лакки – водолазом, никаких отношений навзрыд между ними нет, никакого единства противоположностей, все замкнулось в девиациях. Можно представить, что Поццо измывается над Лакки, но боится его потерять настолько, что привязал его веревкой (он держит эту веревку в руках каждую секунду). При первом встречном он злословит Лакки (Людмила Дорошева), но слепо идет за ним. Похоже на любовь, правда? Любовь слепа и Поццо (Ульяна Запольских) однажды тоже потеряет зрение. В интерпретации Светланы Василенко Поццо веревку держать не будет, а самыми внятными это персонажа стали: «Стоять, свинья!».

В эпоху свиного гриппа очень актуально.

Все религиозные отсылки – мимо. Владимир (Алексей Алексеев) и Эстрагон (Олег Метелев) хотят повеситься (лавры Иуды не дают покоя) – мимо. Героев четверо, как четверо апостолов – мимо. Герои едят скудную пищу и не могут позволить себе ходить босиком в то время как Спаситель ходил в других климатических условиях и превращал воду в вино – мимо. С субботы на воскресение они, убогие и измотанные, ждут Христа, а получают старика с седой бородой. Благодать не пришла, тогда зачем Закон?

Все сатирические высказывания по поводу зрителей – мимо, сексуальный подтекст – мимо. В итоге – никакого абсурда, обычная пьеса в привычном месте со стандартным набором ужимок. Неискренний театр как он есть.
Ожидание Годо, это тихий крик в пустоту, такой тихий, что слышно биение сердца взамен тиканья часов – времени нет. Но режиссер скорее пытается отрицать пространство «верх-низ» (что, согласитесь, проще). Будто это важно (и совсем не видно).

Ожидание Годо – это жирный троллинг Джойса (Беккет был секретарем Джойса, поэтому стал столь немногословен:). Это насмешка над зрителем в стиле театра абсурда: зритель не должен чувствовать себя в театре старого времени, где перед ним кривляются и пыхтят с одной целью, чтобы он забылся и почувствовал себя частью шоу. Зритель должен знать свое место – всего лишь в театре, в лофте, в промзоне. Все, что перед ним не должно его забавлять или шокировать формой без содержания.

Возможности театра ничтожны, над ними надо смеяться, как надо смеяться над собой, смеяться над зрителем. В звенящей пустоте ожидания Бога, который не придет, не спасет и не направит этот смех – жуткий. Бог дал человеку лучший скилл в жизни – возможность свободного выбора, а человек променял ее на пустоту и бессмысленность.

В постановке Светланы Василенко нет никакой пустоты, все кричит и истерит, как в передаче «Пусть говорят». Ожидание Годо – такой долгий, унижительный и уничтожительный процесс, что в нем давно закончились истерики и нервные срывы, у героев, прости господи, даже не встанет, если не повеситься. Философия потеряла человеческую душу, а спорт профукал тело. Человек чахнет, сомневается, но не начинает заново.

Самюэль Беккет не просто так получил свою Нобелевскую премию. Он пишет таким языком, который сам по себе актуален: выйдите на улицы с акционистской постановкой и плакатами «Мы ждем Годо», поставьте эту пьесу в монашеской пещере или сделайте интеллектуальный туризм на болота для тех, кто готов впасть в транс от блестящих монологов в стиле автоматического письма. И вы увидите, как много людей будут смеяться над тонкой языковой игрой самого немногословного писателя в мире или просто захотят прикоснуться к главной пьесе послевоенной Европы. Все-таки в этой войне, в этой и предыдущей стране мы потеряли больше, чем кажется.
Именно поэтому мы подождем нового Годо. С новым Годо!

P.s. В оправдание местных театральных критиков скажу, что они так ошалели от того, что вариант просто пересказать сюжет (как обычно) не получится – его ведь осмыслить необходимо, – что просто решили всё похвалить. Не знаешь, как реагировать, – улыбайся!:)

Материалы по теме:

• Больше слухов www.kublog.ru/blog/8390.html