Заблудиться в русском лесу
В краснодарском культурном центре «Типография» проходит отчетная выставка «Турагентство «Русский лес» выпускников очередного третьего по счету набора курса «Искусство быстрого реагирования» Краснодарского института современного искусства (КИСИ). Организован курс силами арт-группировки ЗИП – Евгением Римкевичем, Василием Субботиным, Степаном Субботиным и Эльдаром Ганеевым.
Темой выпускной выставки стало коллективное исследование феномена сообществ. «Наша компания готова предложить Вам отправиться в таинственный мир заповедных зон различных сообществ и субкультур. Только с нами Вы сможете стать свидетелем и участником того, что скрыто. Вас ждут прогулки по заброшенным территориям с неогопниками, неожиданные встречи с художниками, культурные беседы с флорой и фауной, обеды с маргиналами, перемещения по волнам памяти, блуждания взглядом по миру утопии и многое другое», — отмечают художники в экспликации выставки.
Студенты третьего выпуска КИСИ рассказывают о своих проектах, собственной интерпретации и понимании сообщества как базовой потребности человека в социализации.
Саша Березовская:
— Я хотела рассказать про Интернет-сообщества, про то, что Интернет перестал быть анонимным, нет никакой конфиденциальности нашего личного пространства, все напоказ. Кто угодно может прочитать наши переписки и, возможно, в будущем только общаясь по консервным банкам, мы сможем сохранить информацию втайне.
Единственное место, где человек в современном мире может быть свободным – сводно передавать любую информацию, файлы, деньги, — это децентрализованные сети, те, у которых нет центрального сервера в Интернете, а сеть создают сами пользователи: Тор, end-to-end, торрент, биткоины. В которые пока еще не могут проникнуть лишние люди, которые свободны и независимы. И моя система тоже. Это свобода, которой осталось очень мало, и она существует пока только так. И это единственная свобода, которая у нас есть. В своей работе «Консервный мессенджер» я хотела показать ту маленькую свободу общения – все эти консервные банки связаны как серверы и работают только вместе. Даже децентрализованные сети работают только, когда существует несколько каналов.
Алина Десятниченко:
— Я исследую тему казачьей идентичности. В основном я занимаюсь фотографией, поэтому тут важно, что я не только исследую тему идентичности, но и сам медиум, потому что мы привыкли относиться к фотографии как к документу.
У меня два инфоканала – устные предания, текст о том, что предметы были найдены и якобы относятся к казачеству, и собственно сами вещи. Я взяла атрибутику, которую казаки находили или передавали по наследству. В музее в качестве аргумента события всегда приводят вещи, я в качестве аргумента привожу фотографию, чтобы рассказать о герое. На фото – реальные артефакты, подписи под ними – истории реальных людей, которые эти артефакты нашли или приобрели, несколько предметов покупали коллекционеры, но тоже комментируют со слов владельцев. Они никакую проверку фактов не делали, это исключительно устные предания – истории из уст в уста, и какие-то вещи передавались из поколения в поколение. Это цепочка, которая нас с одной стороны заставляет верить – вот же есть очевидцы и вещи, хотя на самом деле они ничего не раскрываю. Может, этому кинжалу на самом деле лет пятьдесят, просто он проржавел, то же самое с молитвословом.
Фотография может лгать даже в лоб, а само казачество очень неравномерное, оно состоит из каких-то слоев. Оно очень странное и нет его цельного образа, каждый его трактует как угодно и, соответственно, получаются такие вспышки в темноте. Вообще мне интересна тема идеального, я живу в Краснодаре и о казачестве много говорят. Казачество – местный миф, а казак – идеальный мужчина. Я исследую это все. Это лишь часть проекта. Итоговый проект будет состоять из трех частей – люди, вещи, место.
Екатерина Вербицкая:
— Я свою исследовательскую работу о художественных сообществах Новороссийска начала с послевоенных лет, с изучения личности В.В. Тевторадзе, которого у нас в городе никто не знает. У него в послевоенные годы была идея создать изостудию. Послевоенный разрушенный Новороссийск, ничего нет, точечные изокружки и так далее. И он начал выводить людей на пленеры, он сделал первую изостудию, на её базе впоследствии образовалась «художка». «Художка» стала оазисом неформальной жизни, там проходили очень крутые перформансы, тусовки. В 1970-х годах можно говорить о так называемом направлении «Синтез» в Новороссийске, многие представители которого позже эмигрировали в Америку, но эти люди тоже вошли в историю мирового искусства. Выходцами из Новороссийска были «Новые художники» — это Бугаев, Крисанов, Еньков, Инал Савченков. Поэтому я решила поднять все эти пласты. Я хотела сказать, что не бывает самородков на пустом месте, очень важна художественная среда. Только один человек начинает что-то делать, и это влечет за собой поток событий, явлений, рост художников. Я взяла художников, которые были неформальными, неофициальными, неприглаженными, незаслуженными, но были интересны как художники и повлияли на формирование среды.
Дмитрий Селезнев:
— На своей картине я изобразил наше сообщество КИСИ в виде кружков и пирамиды. Четыре верхних круга – это наши преподаватели – Группировка ЗИП. Центральная пирамида представляет нас – пятнадцать студентов, которые прошли отбор и обучались в течение девяти месяцев по программе «Искусство быстрого реагирования». Также представлены на этой картине люди, которые не смогли по какой-то причине учиться или поступить. Но они тоже потенциально могли бы быть здесь. Центральная пирамида – отражение естественной иерархии в искусстве: кто чего добился, тот на такой ступени и расположен. Думаю, каждый из студентов сам найдет себя на этой пирамиде. Это масляная живопись. Рама и подрамник 60 – 70-х годов прошлого века. В советские годы была сделана офсетная печать, я ее аккуратно снял, и на старый подрамник загрунтовал холст. Раму почистил, попытался восстановить и придать ей вид. Получилось представление современного искусства на старом материале.
Дарья Орлова:
— Я попробовала исследовать такую методику изучения среды, как дрейф. Люди с древности просто выходили на улицы и исследовали пространство, сообщества и все, что их интересует, методом прогулки. В итоге я методом прогулки исследовала различные сообщества, например, московских художников, воронежских гопников, флору и фауну лесов. И сделала небольшую фото и видеодокументацию. Путем дрейфа я пыталась проникнуть в сообщества, в какие-то я проникала специально, в какие-то – машинально. С сообществом московских художников я познакомилась, когда у меня была выставка на «Винзаводе», была на днях рождениях, на тусовках, изучала их среду, поведение этих людей, как они тусуются, как проводят время. Потом просто прогуливаясь по городу, я могу встретить маргиналов, снять на камеру то, что они мне рассказывают. Я стараюсь все снимать, конспектировать, запечатлять, чтобы понять, чем эти люди живут. Впечатления от дрейфа воплотились в картинах, фотографиях, видео, инсталляции.
Я считаю, что сообществ как таковых не существует. То есть они существуют лишь для того, чтобы человек в сообществе выплескивал какие-то свои мысли, эмоции, делился с другими людьми. Если вы вступаете в сообщество, еще не факт, что вас там примут так, как вы того хотите. Все равно индивид живет в сам себе. И все сообщества очень условны и ограничены. Не важно, состоите ли вы в какой-то группировке, все равно будете существовать сами по себе. И с каждым разом, когда попадаю в тень какого-то сообщества, понимаю, что это утверждение оправдывается. Несмотря на то, что люди имеют какую-то общность, они все равно они достаточно обособлены друг от друга.
Елена Колесникова:
— В моей инсталляции я изобразила дом как символ места, где человеку комфортно. Сообщества человек находит по своим убеждениям, по своим интересам. И там он может самореализоваться, найти единомышленников. Не стоит забывать, что человек одновременно может входить в несколько сообществ, общаться с сотнями людей, но в то же время он остается сам с собой наедине довольно часто. И те мысли, которые приходят или которые он может создать, записать, а потом может обсудить в сообществе. В одном из домиков представлены зеркальные кубы – это символ искусства. Почему куб? Потому что куба в природе не существует. Эту фигуру придумали люди, придумало человечество, равно как и искусство. Искусство это чисто человеческая черта, потребность. И самореализоваться в этом может только человек. Исчезнет человечество – исчезнет все, что присущее человеку.
Виктория Обшарова:
— Мой проект «Веретено» о том, как зафиксированный текст может показать реакцию людей на пространство, на увиденное и воспринятое ими искусство, о том, может ли текст реагировать на мысли и чувства людей. Это проект коллективного искусства, коллективного рассказа. Даже за каждой бессмысленностью можно рассмотреть какой-то смысл для себя. Я прошу всех поучаствовать в таком эксперименте. Потому что мне очень интересно, как текст сможет передать наши чувства и как мы можем повлиять на текст.
Анастасия Каск:
— Прокрастинация очень мешает людям жить, но еще она очень объединяет и может создавать какие-то сообщества, даже сиюминутные. По аналогии с Обществом анонимных алкоголиков, я назвала свою работу «Общество анонимных неуспеволиков». Я хотела сказать, что прокрастинация – это не всегда плохо. Мы не всегда просто откладываем дело, в это время мы просто подзаряжаемся и накапливаем энергию. Мы все через это проходили и нас это объединяет.
Рем Корал (из описания к работе «Anthroposynth/Человек-синтезатор»):
— Объект представляет собой два металлических сенсора, которые подключены к генератору звукового сигнала. Устройство начинает работать, если человек прикоснется одновременно к двум сенсорам сразу. В зависимости от психофизиологического состояния организма сопротивление тела будет изменяться, изменяя тем самым характер звучания синтезатора. Так как сенсоры разделены достаточно далеко, один человек не сможет запустить устройство. Только объединившись в группу, люди смогут построить цепочку от одного контакта к другому. Поэтому конечное звучание будет зависеть от всех участников цепочки. Каждый будет вносить свой вклад в звук посредством своего электрического сопротивления. Получается своеобразный гибрид из электрического устройства и биологических организмов, где живой элемент выступает в роли недостающей детали.
Расскажу коротенечко и про свой проект, точнее исследование:
— Мое исследование посвящено сочинским арт-сообществам 1990-х. Арт-сцена популярного российского курорта практически не известна даже публике, интересующейся актуальным искусством, и кажется, будто в Сочи отродясь не существовало никаких художественных практик. Своим исследованием я попыталась доказать, что это не так. В 1990-е годы в Сочи происходят важные и очень любопытные художественные события – попытки выстроить диалог со зрителем, средой, городом, художниками других городов и стран. Я решила рассказать о некоторых ключевых событиях того периода — фестивале «Пограничные зоны искусства», акциях и выставках арт-группы «Гильдия красивых», российско-немецком фестивале «Квадролог», который за два десятилетия объединил более 100 немецких и российских художников, музыкантов и артистов.
Не сговариваясь, художники провозгласили примат частной жизни перед общественной, одиночество как перманентное свойство личности не только среди толпы, но даже в кругу близких по духу людей. В работах выпускников нашло отражение того, как сообщество помогает выстраивать связи ради общей цели, одновременно иерархизируя, ранжируя и тем самым подавляя личность.
В любом случае лес, в путешествие по которому предлагают отправиться молодые художники, раскрывает нечто новое о нас самих, и заблудиться в нем совсем не страшно.
Выставка «Турагентство “Русский лес”» открыта ежедневно в культурном центре Типография» с 11 до 22 часов по адресу: ул. Рашпилевская 106, 3 этаж (вход с ул. Буденного) .
Темой выпускной выставки стало коллективное исследование феномена сообществ. «Наша компания готова предложить Вам отправиться в таинственный мир заповедных зон различных сообществ и субкультур. Только с нами Вы сможете стать свидетелем и участником того, что скрыто. Вас ждут прогулки по заброшенным территориям с неогопниками, неожиданные встречи с художниками, культурные беседы с флорой и фауной, обеды с маргиналами, перемещения по волнам памяти, блуждания взглядом по миру утопии и многое другое», — отмечают художники в экспликации выставки.
Студенты третьего выпуска КИСИ рассказывают о своих проектах, собственной интерпретации и понимании сообщества как базовой потребности человека в социализации.
Саша Березовская:
— Я хотела рассказать про Интернет-сообщества, про то, что Интернет перестал быть анонимным, нет никакой конфиденциальности нашего личного пространства, все напоказ. Кто угодно может прочитать наши переписки и, возможно, в будущем только общаясь по консервным банкам, мы сможем сохранить информацию втайне.
Единственное место, где человек в современном мире может быть свободным – сводно передавать любую информацию, файлы, деньги, — это децентрализованные сети, те, у которых нет центрального сервера в Интернете, а сеть создают сами пользователи: Тор, end-to-end, торрент, биткоины. В которые пока еще не могут проникнуть лишние люди, которые свободны и независимы. И моя система тоже. Это свобода, которой осталось очень мало, и она существует пока только так. И это единственная свобода, которая у нас есть. В своей работе «Консервный мессенджер» я хотела показать ту маленькую свободу общения – все эти консервные банки связаны как серверы и работают только вместе. Даже децентрализованные сети работают только, когда существует несколько каналов.
Алина Десятниченко:
— Я исследую тему казачьей идентичности. В основном я занимаюсь фотографией, поэтому тут важно, что я не только исследую тему идентичности, но и сам медиум, потому что мы привыкли относиться к фотографии как к документу.
У меня два инфоканала – устные предания, текст о том, что предметы были найдены и якобы относятся к казачеству, и собственно сами вещи. Я взяла атрибутику, которую казаки находили или передавали по наследству. В музее в качестве аргумента события всегда приводят вещи, я в качестве аргумента привожу фотографию, чтобы рассказать о герое. На фото – реальные артефакты, подписи под ними – истории реальных людей, которые эти артефакты нашли или приобрели, несколько предметов покупали коллекционеры, но тоже комментируют со слов владельцев. Они никакую проверку фактов не делали, это исключительно устные предания – истории из уст в уста, и какие-то вещи передавались из поколения в поколение. Это цепочка, которая нас с одной стороны заставляет верить – вот же есть очевидцы и вещи, хотя на самом деле они ничего не раскрываю. Может, этому кинжалу на самом деле лет пятьдесят, просто он проржавел, то же самое с молитвословом.
Фотография может лгать даже в лоб, а само казачество очень неравномерное, оно состоит из каких-то слоев. Оно очень странное и нет его цельного образа, каждый его трактует как угодно и, соответственно, получаются такие вспышки в темноте. Вообще мне интересна тема идеального, я живу в Краснодаре и о казачестве много говорят. Казачество – местный миф, а казак – идеальный мужчина. Я исследую это все. Это лишь часть проекта. Итоговый проект будет состоять из трех частей – люди, вещи, место.
Екатерина Вербицкая:
— Я свою исследовательскую работу о художественных сообществах Новороссийска начала с послевоенных лет, с изучения личности В.В. Тевторадзе, которого у нас в городе никто не знает. У него в послевоенные годы была идея создать изостудию. Послевоенный разрушенный Новороссийск, ничего нет, точечные изокружки и так далее. И он начал выводить людей на пленеры, он сделал первую изостудию, на её базе впоследствии образовалась «художка». «Художка» стала оазисом неформальной жизни, там проходили очень крутые перформансы, тусовки. В 1970-х годах можно говорить о так называемом направлении «Синтез» в Новороссийске, многие представители которого позже эмигрировали в Америку, но эти люди тоже вошли в историю мирового искусства. Выходцами из Новороссийска были «Новые художники» — это Бугаев, Крисанов, Еньков, Инал Савченков. Поэтому я решила поднять все эти пласты. Я хотела сказать, что не бывает самородков на пустом месте, очень важна художественная среда. Только один человек начинает что-то делать, и это влечет за собой поток событий, явлений, рост художников. Я взяла художников, которые были неформальными, неофициальными, неприглаженными, незаслуженными, но были интересны как художники и повлияли на формирование среды.
Дмитрий Селезнев:
— На своей картине я изобразил наше сообщество КИСИ в виде кружков и пирамиды. Четыре верхних круга – это наши преподаватели – Группировка ЗИП. Центральная пирамида представляет нас – пятнадцать студентов, которые прошли отбор и обучались в течение девяти месяцев по программе «Искусство быстрого реагирования». Также представлены на этой картине люди, которые не смогли по какой-то причине учиться или поступить. Но они тоже потенциально могли бы быть здесь. Центральная пирамида – отражение естественной иерархии в искусстве: кто чего добился, тот на такой ступени и расположен. Думаю, каждый из студентов сам найдет себя на этой пирамиде. Это масляная живопись. Рама и подрамник 60 – 70-х годов прошлого века. В советские годы была сделана офсетная печать, я ее аккуратно снял, и на старый подрамник загрунтовал холст. Раму почистил, попытался восстановить и придать ей вид. Получилось представление современного искусства на старом материале.
Дарья Орлова:
— Я попробовала исследовать такую методику изучения среды, как дрейф. Люди с древности просто выходили на улицы и исследовали пространство, сообщества и все, что их интересует, методом прогулки. В итоге я методом прогулки исследовала различные сообщества, например, московских художников, воронежских гопников, флору и фауну лесов. И сделала небольшую фото и видеодокументацию. Путем дрейфа я пыталась проникнуть в сообщества, в какие-то я проникала специально, в какие-то – машинально. С сообществом московских художников я познакомилась, когда у меня была выставка на «Винзаводе», была на днях рождениях, на тусовках, изучала их среду, поведение этих людей, как они тусуются, как проводят время. Потом просто прогуливаясь по городу, я могу встретить маргиналов, снять на камеру то, что они мне рассказывают. Я стараюсь все снимать, конспектировать, запечатлять, чтобы понять, чем эти люди живут. Впечатления от дрейфа воплотились в картинах, фотографиях, видео, инсталляции.
Я считаю, что сообществ как таковых не существует. То есть они существуют лишь для того, чтобы человек в сообществе выплескивал какие-то свои мысли, эмоции, делился с другими людьми. Если вы вступаете в сообщество, еще не факт, что вас там примут так, как вы того хотите. Все равно индивид живет в сам себе. И все сообщества очень условны и ограничены. Не важно, состоите ли вы в какой-то группировке, все равно будете существовать сами по себе. И с каждым разом, когда попадаю в тень какого-то сообщества, понимаю, что это утверждение оправдывается. Несмотря на то, что люди имеют какую-то общность, они все равно они достаточно обособлены друг от друга.
Елена Колесникова:
— В моей инсталляции я изобразила дом как символ места, где человеку комфортно. Сообщества человек находит по своим убеждениям, по своим интересам. И там он может самореализоваться, найти единомышленников. Не стоит забывать, что человек одновременно может входить в несколько сообществ, общаться с сотнями людей, но в то же время он остается сам с собой наедине довольно часто. И те мысли, которые приходят или которые он может создать, записать, а потом может обсудить в сообществе. В одном из домиков представлены зеркальные кубы – это символ искусства. Почему куб? Потому что куба в природе не существует. Эту фигуру придумали люди, придумало человечество, равно как и искусство. Искусство это чисто человеческая черта, потребность. И самореализоваться в этом может только человек. Исчезнет человечество – исчезнет все, что присущее человеку.
Виктория Обшарова:
— Мой проект «Веретено» о том, как зафиксированный текст может показать реакцию людей на пространство, на увиденное и воспринятое ими искусство, о том, может ли текст реагировать на мысли и чувства людей. Это проект коллективного искусства, коллективного рассказа. Даже за каждой бессмысленностью можно рассмотреть какой-то смысл для себя. Я прошу всех поучаствовать в таком эксперименте. Потому что мне очень интересно, как текст сможет передать наши чувства и как мы можем повлиять на текст.
Анастасия Каск:
— Прокрастинация очень мешает людям жить, но еще она очень объединяет и может создавать какие-то сообщества, даже сиюминутные. По аналогии с Обществом анонимных алкоголиков, я назвала свою работу «Общество анонимных неуспеволиков». Я хотела сказать, что прокрастинация – это не всегда плохо. Мы не всегда просто откладываем дело, в это время мы просто подзаряжаемся и накапливаем энергию. Мы все через это проходили и нас это объединяет.
Рем Корал (из описания к работе «Anthroposynth/Человек-синтезатор»):
— Объект представляет собой два металлических сенсора, которые подключены к генератору звукового сигнала. Устройство начинает работать, если человек прикоснется одновременно к двум сенсорам сразу. В зависимости от психофизиологического состояния организма сопротивление тела будет изменяться, изменяя тем самым характер звучания синтезатора. Так как сенсоры разделены достаточно далеко, один человек не сможет запустить устройство. Только объединившись в группу, люди смогут построить цепочку от одного контакта к другому. Поэтому конечное звучание будет зависеть от всех участников цепочки. Каждый будет вносить свой вклад в звук посредством своего электрического сопротивления. Получается своеобразный гибрид из электрического устройства и биологических организмов, где живой элемент выступает в роли недостающей детали.
Расскажу коротенечко и про свой проект, точнее исследование:
— Мое исследование посвящено сочинским арт-сообществам 1990-х. Арт-сцена популярного российского курорта практически не известна даже публике, интересующейся актуальным искусством, и кажется, будто в Сочи отродясь не существовало никаких художественных практик. Своим исследованием я попыталась доказать, что это не так. В 1990-е годы в Сочи происходят важные и очень любопытные художественные события – попытки выстроить диалог со зрителем, средой, городом, художниками других городов и стран. Я решила рассказать о некоторых ключевых событиях того периода — фестивале «Пограничные зоны искусства», акциях и выставках арт-группы «Гильдия красивых», российско-немецком фестивале «Квадролог», который за два десятилетия объединил более 100 немецких и российских художников, музыкантов и артистов.
Не сговариваясь, художники провозгласили примат частной жизни перед общественной, одиночество как перманентное свойство личности не только среди толпы, но даже в кругу близких по духу людей. В работах выпускников нашло отражение того, как сообщество помогает выстраивать связи ради общей цели, одновременно иерархизируя, ранжируя и тем самым подавляя личность.
В любом случае лес, в путешествие по которому предлагают отправиться молодые художники, раскрывает нечто новое о нас самих, и заблудиться в нем совсем не страшно.
Выставка «Турагентство “Русский лес”» открыта ежедневно в культурном центре Типография» с 11 до 22 часов по адресу: ул. Рашпилевская 106, 3 этаж (вход с ул. Буденного) .
- 2055
- ukolova_tatiana
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Комментарии