Между хреновухой и Танатосом
«Я пью хреновуху, потому что это самое дешевое, что здесь есть», — говорит, не глядя на меня, Денис и одним махом опрокидывает стопку. Примерно на этих словах для меня заканчивается лекция как бы о русской классической литературе и начинается разговор о Литературе – в самом широком ее понимании.
25 марта в одном городском кафе состоялась окололитературная встреча, тема которой была заявлена как «Русская классическая литература между Эросом и Танатосом».
Очевидно, чтобы вечные метания литературы стали для гостей совсем очевидными, к разговору пригласили кандидата философских наук историка культуры Серебряного века Федора Смолякова и психолога и сексолога Евгению Шрамченко. Компанию им составил Денис Куренов, своим присутствием завершивший аллюзию на тройственный союз Мережковского, Гиппиус и Философова, который мусолили полвечера.
Многообещающее начало рушится, стоит только Евгении поднести к пухлым губкам свой микрофон. Нет, она не сравнивает микрофон с фаллосом (этим приемом чуть позже воспользуется Денис, — фаллический символ он рассмотрит в полене, когда вскользь упомянет гоголевского «Вия»), она бросает в зал вполне вяжущееся с ее образом (каблуки, черная кожаная жилетка, светлые прямые пряди волос) «Эй, вы здесь? Помашите ручкой!». Разговор об Эросе почти сразу сводится к клиторальному, простите, оргазму, разговор о Танатосе – тоже к оргазму, но уже к вагинальному, с ремаркой «оргазм – это маленькая смерть».
Федор, оказавшийся в не самой ловкой ситуации после заявлений Евгении, отшучивается, что оргазм — это, как известно, маленькая смерть, а Краснодар — маленький Париж; выдыхает, пытается хоть как-то спасти разговор о литературе, напоминает, что, мол, все тропинки так или иначе ведут к Толстому, но тут же в пику сказанному увлекается Зинаидой Гиппиус.
Пока Федор, тщательно подбирая слова, сокрушается, как искажены образы Гиппиус и Мережковского в школьной программе, девушки за столиком в углу зала с той же тщательностью раскуривают кальян и манерно пускают дым. Их, кажется, семеро, выглядят они как студентки истфака. За другими столами люди постарше. Примерно к 30-й минуте почти все заметно скучают, болтают о своем, отвлекаются на вино, какую-то еду. Становится неловко «подслушивать», о ком «сплетничают» с импровизированной сцены — разговор к этому моменту действительно становится мало похожим на лекцию.
После еще нескольких беспомощных попыток Федора вернуться хотя бы к Розанову с его «Людьми лунного света» Денис ставит в разговоре точку. Восклицательный знак остается за Евгенией: «На свой мастер-класс я жду пары, беременных, одиночек, просто любителей секса». Ах, так вот она, точка G этого вечера. А мы все о толстых да о достоевских.
Видимо, пора переходить на хреновуху.
Слезами Эроса упивалась Татьяна Руссо
Читайте также:
25 марта в одном городском кафе состоялась окололитературная встреча, тема которой была заявлена как «Русская классическая литература между Эросом и Танатосом».
Очевидно, чтобы вечные метания литературы стали для гостей совсем очевидными, к разговору пригласили кандидата философских наук историка культуры Серебряного века Федора Смолякова и психолога и сексолога Евгению Шрамченко. Компанию им составил Денис Куренов, своим присутствием завершивший аллюзию на тройственный союз Мережковского, Гиппиус и Философова, который мусолили полвечера.
«Когда мы говорим о Толстом, Достоевском и Золотом веке русской литературы, у нас возникает определенное облако клишированных смыслов, которые нам транслируют в школе, — начинает Денис. В его правой руке на смену огненно-рыжему коктейлю «Слезы Эроса» появляется микрофон, и примерно на этих словах он ловко закидывает тыльную часть левой ноги на правое колено. — И что интересно, среди всех этих смыслов практически никак не присутствует тема Эроса. Эрос в данном случае — не только и не столько секс и сексуальность, а то облако перипетий, жизненных ситуаций, проблем, которое есть в жизни каждого человека. В то же время есть Танатос — в виде культуры, которая цементирует и упаковывает в безопасные смыслы все наследие русской литературы, расфасовывает его по определенным образовательным конвейерам, которые нам все это и диктуют. Но есть и другая русская литература, ее закулисье, — о нем мы сегодня и поговорим».
Многообещающее начало рушится, стоит только Евгении поднести к пухлым губкам свой микрофон. Нет, она не сравнивает микрофон с фаллосом (этим приемом чуть позже воспользуется Денис, — фаллический символ он рассмотрит в полене, когда вскользь упомянет гоголевского «Вия»), она бросает в зал вполне вяжущееся с ее образом (каблуки, черная кожаная жилетка, светлые прямые пряди волос) «Эй, вы здесь? Помашите ручкой!». Разговор об Эросе почти сразу сводится к клиторальному, простите, оргазму, разговор о Танатосе – тоже к оргазму, но уже к вагинальному, с ремаркой «оргазм – это маленькая смерть».
Федор, оказавшийся в не самой ловкой ситуации после заявлений Евгении, отшучивается, что оргазм — это, как известно, маленькая смерть, а Краснодар — маленький Париж; выдыхает, пытается хоть как-то спасти разговор о литературе, напоминает, что, мол, все тропинки так или иначе ведут к Толстому, но тут же в пику сказанному увлекается Зинаидой Гиппиус.
«Тройственный союз, существовавший между Гиппиус, Мережковским и Философовым, был довольно интересным, — начинает Федор. Глядя на него, я понимаю, что он единственный, кто пришел сюда сегодня говорить действительно о литературе. — Гиппиус и Мережковскому в начале 20 века было уже глубокого за 40, и к 1904 году их союз подходил к концу. И тогда Зинаида Гиппиус, которая выдерживала роль фатальной женщины, предложила Дмитрию Мережковскому пожить с их давним знакомым Дмитрием Философовым, он, кстати, приходился двоюродным братом знаменитому Сергею Дягилеву. Так вот Гиппиус, которая была лидером тройственного союза, просила Мережковского и особенно Философова вести дневники, причем дневники открытые. Она настаивала на прозрачности этих дневников. — Прекрасный момент, который отсылает к телу: Гиппиус писала, что мечтает о том, чтобы ее тело стало прозрачным; то есть чтобы тела вообще не было в эротической практике».
Пока Федор, тщательно подбирая слова, сокрушается, как искажены образы Гиппиус и Мережковского в школьной программе, девушки за столиком в углу зала с той же тщательностью раскуривают кальян и манерно пускают дым. Их, кажется, семеро, выглядят они как студентки истфака. За другими столами люди постарше. Примерно к 30-й минуте почти все заметно скучают, болтают о своем, отвлекаются на вино, какую-то еду. Становится неловко «подслушивать», о ком «сплетничают» с импровизированной сцены — разговор к этому моменту действительно становится мало похожим на лекцию.
После еще нескольких беспомощных попыток Федора вернуться хотя бы к Розанову с его «Людьми лунного света» Денис ставит в разговоре точку. Восклицательный знак остается за Евгенией: «На свой мастер-класс я жду пары, беременных, одиночек, просто любителей секса». Ах, так вот она, точка G этого вечера. А мы все о толстых да о достоевских.
Видимо, пора переходить на хреновуху.
Слезами Эроса упивалась Татьяна Руссо
Читайте также:
- К Анне Карамазофф
- Кружок графоманов в гостях у Лифы
- Режиссер Татьяна Баженова о низкопробной поэзии, пафосе и подражаниях Полозковой
Места:
- 2327
- Russo
1. Всё-таки хреновуха — это не самый дешёвый алкоголь в «Марусе». Тот же коктейль «Слёзы Эроса» был дешевле. Его могут себе позволить даже журналисты «Кублога», несмотря на их весьма скромные гонорары))
2. Прошедшее мероприятие не было заявлено как «лекция». Это была встреча в рамках проекта «Среда искусства». И академический лекционный формат он не подразумевает. Поэтому я на правах ведущего решил пригласить как Фёдора, отвечающего за философско-литературоведческую сторону вопроса, так и Евгению, которая спускала нас с небес зауми и теоретизированию на землю более человеческой речи и психологической интерпретации проблем. И, по-моему, Евгения справилась с этим блестяще. Без неё нам было бы очень сложно и грустно. А журналистка «Кублога» не смогла бы насладиться очаровательным видом Евгении и отдельно отметить несомненную привлекательность её губ))
3. Немного жаль, что журналистка не смогла дистанцироваться от своего опыта обучения на филфаке и воспринимала мероприятие как способ «найти вдохновение для написания диссертации». Всё-таки формат «Среды искусства» не только культуртрегерско-образовательный, но ещё и развлекательный. Для более, прошу прощения, «интеллектуальных» мероприятий есть другие площадки. И «Кублог» туда приходит и критикует излишнюю интеллектуальность))). Но за это мы «Кублог» и любим.
На самом деле, нет))Ну и напоследок ещё раз благодарю «Кублог». На этот раз за информационную поддержку мероприятия. Рад, что вы оцениваете мероприятия проекта «Среда искусства» и в своей афише совершенно справедливо ставите их в раздел «Главные события»))