Ирина Чмырева: "Я знаю людей, готовых чистить сортиры, лишь бы продолжать снимать"
Фотожизнь Краснодара пережила свой апофеоз — неделю открытий фестиваля «Фотовиза» в октябре (выставки еще длятся на многих площадках города). Но внимание Кублога привлекли не только шумные презентации и тусовки, но и невидимое публике портфолио-ревю, которое прошло в рамках фестиваля. Как работает это событие, как фотографу выжить в нашем материальном мире, рассказала арт-директор «Фотовизы» и друг Кублога Ирина Чмырева.
Портфолио-ревю выросло из международных ярмарок вакансий, которые были в фотографической и редакторской среде в конце 70х годов. Редактора и фотографы приезжали в одно место и искали друг друга. Такой традиции нет ни у живописцев, ни у графиков.
Фотограф — не художник в чистом виде. Это свободный человек, который перемещается в пространстве и ищет наиболее удобные для себя формы работы. Точно так же работодатели: издатели, редакторы, а в наше время еще и галеристы, и коллекционеры — ищут себе «работника». И портфолио-ревю – место их встреч. В Хьюстоне портфолио-ревю так и называется — the meeting place.
Реально ли прийти на ревю человеку, условно, «с улицы», а на следующий год уже иметь выставку в рамках крупного фестиваля?
Да, благодаря портфолио-ревю стартуют фотографические карьеры, если мы говорим о некоем независимом пространстве. Ты показываешь портфолио, тебе дают на него ревю.
Как устроено это событие?
В международной практике портфолио-ревю — либо самостоятельная структура, либо событие, привязанное к фестивалю.
Например, Международное московское портфолио-ревю 2011 года, которое мы делали под эгидой Центра современной культуры «Гараж», было самодостаточным. Мы собирали 55 ревьюеров (40 иностранных, 15 – со всей России). Среди тех, кто смотрел фотографию, были кураторы и директора музеев, галеристы, издатели, редакторы журналов. И уже к портфолио-ревю привязывалась выставка – вишенкой на торте. Днем ревьюеры отпахивали по 16 сессий (одна сессия – около 20 минут – прим.). Это в два раза больше, чем на «Фотовизе», и длилось портфолио-ревю не один день, а пять дней.
Как при такой загруженности ревьюерам удается сохранять свежий взгляд на работы?
Среди них есть неофициальный рейтинг. Есть такие, к которым все хотят. Они не обязательно представляют ведущие институции, но это люди, от личности которых исходит некая аура. Они в состоянии создавать во время беседы новые идеи, стимулировать фотографа к тому, чтобы он продолжал свою работу, оставался в профессии. Человек не должен терять силы духа… У каждого ревьюера свои рецепты, как сохраняться.
Как выбирают ревьюеров на краснодарскую «Фотовизу»?
Мы каждый год стараемся сделать так, чтобы это были люди, которые могут не только обсудить работы, но и реально что-то сделать для фотографов — коллекционеры, кураторы, представители галерей, школ или издательского бизнеса.
Например, Маркус Лайон из Англии – это фотограф и руководитель фонда, человек, ведущий образовательные программы, по его инициативе возник один из крупнейших и наиболее значимых на сегодняшний день международных призов в фотографии – Syngenta. Он может сказать: «Парень, подай туда проект». Это удача. Кроме того, как человек, который ведет образовательные программы, Маркус умеет дать совет фотографу.
Каждый год мы зовем представителей российских информагентств — «ИТАР-ТАСС», РИА «Новости» — для того, чтобы в провинции был рекрутинг авторов для центральной прессы. С другой стороны, у молодых людей появляется шанс двигаться дальше.
После пятой «Фотовизы» Краснодар — все еще провинция в фотографическом плане?
Понятия «провинции» и «центра» в наше время очень мобильны. Парадокс мировой ситуации в том, что невозможно делать фестиваль в столице. Если посмотреть на мировую фестивальную карту, крупнейшие фотофестивали мира происходят не в столичных центрах. Это Хьюстон, Перпиньян, Арль, портфолио-ревю и фестиваль в Бирмингеме. Да, Мадрид, да, Братислава. А вот Лодзь, Познань, Краков – это далеко не столичные города, как Варшава.
С чем это связано? Аласдер Фостер (куратор, посетивший «Фотовизу» в 2013 году – прим.), например, считает, что в столице фестиваль теряется среди других культурных событий.
Да, плюс очень трудно очертить свою территорию. Очень важно, чтобы на фестивале создалось некое поле напряжения, в котором все живут и общаются между собой. Для художника важно, чтобы искусство было оценено и к нему было особое отношение. Как только такое отношение возникает – это праздник. Как только появляется телевидение с камерами и микрофонами, любой художник расцветает, каким бы анахоретом он ни был. Потому что это оценка, которая его стимулирует к дальнейшей работе.
Как растет интерес к краснодарской «Фотовизе» из года в год?
Когда находишься внутри этого события, трудно оценить, насколько оно растет. Для этого есть люди, которые находятся во вне – пресс-секретари, аналитики. Но потом приятно увидеть, что в этот раз мы «переросли 1000 зрителей» или обнаружить десятки публикаций и постов в блогах. Но не это главное. Важно то, что создается внутри фестиваля — поле напряжения, в котором люди рождают новые идеи и работают на будущее.
Многим фотографам часто приходится работать на нелюбимых работах, переступать через себя каждый день, стремясь, как им кажется, к какой-то эфемерной цели. У большинства встает вопрос: «Как быть фотографом и победить нелюбимую работу?»
Это возможно, но получается у единиц. Художники, фотографы, писатели, музыканты – трагические профессии. Ты не можешь бросить дело, но шанс, что только творчеством сможешь обеспечивать близких, очень невелик.
Поэтому в мире существует большое количество фондов, которые поддерживают художников. Преподавание — тоже естественное продолжение работы художников, и это наиболее комфортная среда для выживания. Люди преподают, порой до старости, будучи при этом международно признанными художниками.
В фотографии я знаю людей, которые так преданы профессии, что ради нее готовы чистить сортиры — лишь бы продолжать снимать. В Москве в сентябре этого года была выставка американского фотографа Вивьен Майер, которая всю жизнь была гувернанткой. При жизни у нее не было ни одной выставки. Человек, который после смерти Вивьен нашел ее архив, просто выкупил коробки с пленками и контрольками, которые шли на аукционе за оплату места, где они хранились. Оказалось, что ради того, чтобы иметь возможность снимать и делать то, что ей хотелось, Вивьен была никем. А вы пробовали сохранить преданность своему делу?
Подготовила Дарья Томилова.
Материалы по теме:
Портфолио-ревю выросло из международных ярмарок вакансий, которые были в фотографической и редакторской среде в конце 70х годов. Редактора и фотографы приезжали в одно место и искали друг друга. Такой традиции нет ни у живописцев, ни у графиков.
Фотограф — не художник в чистом виде. Это свободный человек, который перемещается в пространстве и ищет наиболее удобные для себя формы работы. Точно так же работодатели: издатели, редакторы, а в наше время еще и галеристы, и коллекционеры — ищут себе «работника». И портфолио-ревю – место их встреч. В Хьюстоне портфолио-ревю так и называется — the meeting place.
Реально ли прийти на ревю человеку, условно, «с улицы», а на следующий год уже иметь выставку в рамках крупного фестиваля?
Да, благодаря портфолио-ревю стартуют фотографические карьеры, если мы говорим о некоем независимом пространстве. Ты показываешь портфолио, тебе дают на него ревю.
Как устроено это событие?
В международной практике портфолио-ревю — либо самостоятельная структура, либо событие, привязанное к фестивалю.
Например, Международное московское портфолио-ревю 2011 года, которое мы делали под эгидой Центра современной культуры «Гараж», было самодостаточным. Мы собирали 55 ревьюеров (40 иностранных, 15 – со всей России). Среди тех, кто смотрел фотографию, были кураторы и директора музеев, галеристы, издатели, редакторы журналов. И уже к портфолио-ревю привязывалась выставка – вишенкой на торте. Днем ревьюеры отпахивали по 16 сессий (одна сессия – около 20 минут – прим.). Это в два раза больше, чем на «Фотовизе», и длилось портфолио-ревю не один день, а пять дней.
Как при такой загруженности ревьюерам удается сохранять свежий взгляд на работы?
Среди них есть неофициальный рейтинг. Есть такие, к которым все хотят. Они не обязательно представляют ведущие институции, но это люди, от личности которых исходит некая аура. Они в состоянии создавать во время беседы новые идеи, стимулировать фотографа к тому, чтобы он продолжал свою работу, оставался в профессии. Человек не должен терять силы духа… У каждого ревьюера свои рецепты, как сохраняться.
Как выбирают ревьюеров на краснодарскую «Фотовизу»?
Мы каждый год стараемся сделать так, чтобы это были люди, которые могут не только обсудить работы, но и реально что-то сделать для фотографов — коллекционеры, кураторы, представители галерей, школ или издательского бизнеса.
Например, Маркус Лайон из Англии – это фотограф и руководитель фонда, человек, ведущий образовательные программы, по его инициативе возник один из крупнейших и наиболее значимых на сегодняшний день международных призов в фотографии – Syngenta. Он может сказать: «Парень, подай туда проект». Это удача. Кроме того, как человек, который ведет образовательные программы, Маркус умеет дать совет фотографу.
Каждый год мы зовем представителей российских информагентств — «ИТАР-ТАСС», РИА «Новости» — для того, чтобы в провинции был рекрутинг авторов для центральной прессы. С другой стороны, у молодых людей появляется шанс двигаться дальше.
После пятой «Фотовизы» Краснодар — все еще провинция в фотографическом плане?
Понятия «провинции» и «центра» в наше время очень мобильны. Парадокс мировой ситуации в том, что невозможно делать фестиваль в столице. Если посмотреть на мировую фестивальную карту, крупнейшие фотофестивали мира происходят не в столичных центрах. Это Хьюстон, Перпиньян, Арль, портфолио-ревю и фестиваль в Бирмингеме. Да, Мадрид, да, Братислава. А вот Лодзь, Познань, Краков – это далеко не столичные города, как Варшава.
С чем это связано? Аласдер Фостер (куратор, посетивший «Фотовизу» в 2013 году – прим.), например, считает, что в столице фестиваль теряется среди других культурных событий.
Да, плюс очень трудно очертить свою территорию. Очень важно, чтобы на фестивале создалось некое поле напряжения, в котором все живут и общаются между собой. Для художника важно, чтобы искусство было оценено и к нему было особое отношение. Как только такое отношение возникает – это праздник. Как только появляется телевидение с камерами и микрофонами, любой художник расцветает, каким бы анахоретом он ни был. Потому что это оценка, которая его стимулирует к дальнейшей работе.
Как растет интерес к краснодарской «Фотовизе» из года в год?
Когда находишься внутри этого события, трудно оценить, насколько оно растет. Для этого есть люди, которые находятся во вне – пресс-секретари, аналитики. Но потом приятно увидеть, что в этот раз мы «переросли 1000 зрителей» или обнаружить десятки публикаций и постов в блогах. Но не это главное. Важно то, что создается внутри фестиваля — поле напряжения, в котором люди рождают новые идеи и работают на будущее.
Многим фотографам часто приходится работать на нелюбимых работах, переступать через себя каждый день, стремясь, как им кажется, к какой-то эфемерной цели. У большинства встает вопрос: «Как быть фотографом и победить нелюбимую работу?»
Это возможно, но получается у единиц. Художники, фотографы, писатели, музыканты – трагические профессии. Ты не можешь бросить дело, но шанс, что только творчеством сможешь обеспечивать близких, очень невелик.
Поэтому в мире существует большое количество фондов, которые поддерживают художников. Преподавание — тоже естественное продолжение работы художников, и это наиболее комфортная среда для выживания. Люди преподают, порой до старости, будучи при этом международно признанными художниками.
В фотографии я знаю людей, которые так преданы профессии, что ради нее готовы чистить сортиры — лишь бы продолжать снимать. В Москве в сентябре этого года была выставка американского фотографа Вивьен Майер, которая всю жизнь была гувернанткой. При жизни у нее не было ни одной выставки. Человек, который после смерти Вивьен нашел ее архив, просто выкупил коробки с пленками и контрольками, которые шли на аукционе за оплату места, где они хранились. Оказалось, что ради того, чтобы иметь возможность снимать и делать то, что ей хотелось, Вивьен была никем. А вы пробовали сохранить преданность своему делу?
Подготовила Дарья Томилова.
Материалы по теме:
- Аласдер Фостер: «Я запоминаю картинки лучше, чем лица» — www.kublog.ru/companies/item/photovisa/blog/2284.html
- Хан Сунгпиль: «В моих работах подлинное и воображаемое равноправны» — www.kublog.ru/companies/item/photovisa/blog/2352.html
- Дневник «Фотовизы». Выставки второго дня — www.kublog.ru/blog/kublog/2553.html
- PhotoVisa в Мысхако: Священные тексты вина — www.kublog.ru/blog/2550.html
- Фрагменты первого дня фестиваля «Фотовиза» — www.kublog.ru/blog/kublog/2535.html
- Третий день «Фотовизы» — www.kublog.ru/blog/kublog/2561.html
- «Фотовиза» в кабинете, музее, театре. День пятый — www.kublog.ru/blog/kublog/2571.html
- 6418
- daryatomilova
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Комментарии